Я побит – начну сначала! Дневники

Быков Ролан Анатольевич

Одно злит: это ведь НАША программа! Программа студентов, а где нам взять 15–30 рублей, чтобы попасть на нее? Я, москвич, первый раз на Райкине, и то прошел по пропуску знакомого, знакомого с кем-то, кто знаком с… Публика, большинство – шикарные дамы, плешивые дядьки, генералы и т. п. Это разве их театр? Я ходил и бесился – ведь не все же они достойны Райкина, ведь процентов 80 обворовывают в чем-то меня… Я говорю о тех, кто, выходя из театра, поминали каких-то актеров их молодости и сравнивали с современными. Они, сволочи, ходят в театр показаться и посмотреть

таких-то актеров, а не на программу «На разных языках», и чем больше звездочек на погоне, тем холоднее прием. Генерал стал с важным видом вспоминать Смирнова-Сокольского, какой-то полковник стал рассматривать рекламы и сад, оценив его «приличным садом». «Да, ничего, – ответила его молодая спутница, хохотнув, – только целоваться далеко ходить», – и чувственно прижалась к нему. Жена майора говорила, слава Богу, о программе, но что? «Я думала, – брюзжит она, – “На разных языках” – это что-нибудь… такое! А это что?.. Смотри, какое на ней платье, видишь оборочки внизу? Это теперь очень в моде». И т. д.

И вдруг у фонаря – группа лейтенантов, один, с острым лицом и небольшими глазами, что-то возбужденно говорит… Глаза небольшие, но горят так, что кажется, что они, а не фонарь над головой, освещают лицо. «Да, но лучше “Мечта”, надо рассказать ребятам»…

Но что рассказывать? Надо видеть Райкина, и не только им, а нам. Все хорошее – дорого, Бог с ним, поживем – наживем.

Так я шел, думал и думал. Вот ты, Рол, видишь ошибку… Что ты сделаешь, чтобы ее исправить? Написать письмо Райкину? В газету? А может, поставить этот вопрос в комсомольской организации? Вот тебе к материалам.

11.11.48 г

Начался новый учебный год. С «Угрюм-рекой» ни хрена не вышло. В.К. разгромила и только. Я наделал массу глупостей, отношение ко мне хреновое. Был момент – жил очень здорово, но вновь я его потерял. Я понял одну вещь: надо себя больше беречь, а в училище – не для кого. Пока же ничего не делать: попросят – пожалуйста. И развернуть комсомольскую работу.

Задачи таковы:

1. За этот месяц меня снова все должны полюбить.

2. За этот месяц я должен по-другому начать заниматься.

3. Я что-то остыл к дневнику… надо наладить вновь.

12.11.48 г

Милая моя тетрадь, ей-богу, нет времени, завтра в 7 вставать.

…По 19-е нет времени. Все зер гут, тьфу, тьфу, тьфу – чтоб не сглазить.

…По 26-е нет времени.

10.12.48 г

Надо послать Герониму телеграмму – 12-го у него день рождения.

Сдал самостоятельные:

1. «У доктора» – плюс – хорошая работа.

2. «В тупике» – ничего – хорошая работа. Мансурова и Москвин даже похвалили.

Имел серьезнейший разговор с В.К. – «способный, но рост!».

Работать и работать!

Я, наверное, актером все-таки не буду – хотел бы быть режиссером, но не где-нибудь, а в Вахтанговском. Очень хотел бы.

Вчера слег – бронхит. Прочитал «Обрыв» Гончарова – в восторге,

у него не такая уж «эпическая» манера повествования, он, как в хорошем танце, как закрутит – дай Бог каждому.

Не понравился Райский, этот трепач меня просто бесил, и даже сахарный его конец ничего не изменил.

Жаль Марка – он выставлен Дон Кихотом, но логично, он такой, какой в романе, целен.

Выписки:

1. «Все это кипит, шумит и гордо ожидает великой будущности».

2. «Женщины того мира казались ему особой породой. Как пар и машины заменили живую силу рук, так там целая механика жизни и страстей заменила природную силу страсти. Это мир – без привязанностей, без детей, без колыбелей, без братьев и сестер, без мужей и жен, а только с мужчинами и женщинами».

###

09.04.51 г

Годы не вел я дневник. Сколько воды утекло, что со мной будет?

18.04.51 г

Все больше убеждаюсь, что «играть» актеру как раз и не нужно. Что за идиотское слово, оно все путает.

Завтра Захава – что скажет.

28.04.51 г

Сегодня прошел капустник хреново. Я делал хорошо – но это отнюдь не радует. Все довольны, считают, что хорошо, но ничего особенного нет.

Она пришла с ним, мне хотелось сдохнуть, а надо было смешить. Вспомнил «Паяцев». Снова пьян, не хочется трезветь. Завтра премьера «Поздней любви» – ну и ничего особенного в душе нет. Все равно мне без нее не жить, и ничего не хочется. Была б война – по крайней мере, сдох бы не зря.

Господи! Что же такое любовь? Придумывание это или действительно? Если бы сейчас была другая, не Нина, а такая, как мне бы понравилась, было бы то же? Или мне сейчас они не нравятся из-за этого?

…Все прошло.

11.06.51 г

Сегодня, кажется, хорошо сыграл IV акт «Поздней любви», очень плакали и потом, когда все оказалось благополучно, очень хлопали. Аплодировали на все: на то, как показываю ей документы, как забираю деньги, как дарю Людмиле и говорю жениху, как смотрю на него, когда он хочет быть писарем. И очень много (больше 10 раз) вызывали.

В.К. даже поцеловала. Сказала: вот это в первый раз.

Жаль, что никто не видел из театра.

Ну да ладно! Завтра – один из ответственных дней моей жизни, если не больше: показываюсь во МХАТ – шансов никаких, но надежда теплится.

Завтра же обещал Завадский дать ответ – уверен, что не даст.

Ну, с Богом! Молись за меня, моя тетрадочка.

13.06.51 г

Во МХАТ не взяли. Играл ужасно – все.

Мне плохо, плохо жить… В пять часов ответ даст Завадский. Если тоже не вышло, то тринадцатое число поистине несчастливое – чертова дюжина!!!

Я не знаю, что делать, звонить или нет в три часа во МХАТ – позвоню. Черт с ним.

Надо брать себя в руки и, наоборот, работать более организованно.