Я побит - начну сначала!
Шрифт:
...Один оказался рассказчик-любитель и без обиняков начал: «От, у одного умерла жена, красивая очень, двадцать семь лет, он ее очень любил. И вот как стали зарывать, он кидается к ней и все, оторвать не могли. Как-то уже оторвали, похоронили, а он — партийный. Идет он к попу. Поп ему и говорит — у вас, мол, пропажа. Да, говорит, нет партийного билета. Отрывать могилу ни в коем случае. Надо спрашивать у синодских, там у них своя канцелярия. Ну написали, пришел ответ — можно, но чтобы присутствовал только поп.
Он людей нашел. Стоит в сторонке. Откопали, а он не утерпел — взглянул. Билет его меж ней и гробом завалился,
И без перерыва: «А вот еще схоронили одну старуху, и все знали, что у нее много было золота. Стали искать — нигде нету. Тогда поняли — у нее в могиле. Отрыли, а там змеи, целый клубок, они очень золото любят...
— Ну и что?
— Зарыли обратно, что со змеями сделаешь?»... Началось неплохо.
Надо бы драпать отсюда в 15-ю. Будут и условия, и внимание, и покой. Но Лена этого не понимает. У нее вот-вот приезжает Сыркин, а через неделю меня переведут в другую палату... А в той палате (она уже на двоих) и ходить можно, и вообще будет рай. (Ах, Ленка, Ленка, если бы это было с ней?) Я помню, как в Ташкенте меня привезли в больницу — поближе к дому — и уложили в коридор, так я украл свои вещи и тут же уехал в гостиницу. Ничего, нашлось место в четвертом управлении. Надо самому дозвониться до Кулиджанова.
Обиды, как тараканы по полкам, по столам на кухне, бегают по душе. И пришлепнешь одного, другого — бегут себе и бегут... полчища...
Надо решительно брать себя в руки — не спится. Попрошу снотворное.
31.01.86 г.
Итак, я переведен в отдельную палату, телевизор узаконен. Лена придет уже по закону. Может, наконец, позвонить и самому. Позвоню маме, а то я очень волнуюсь. Надо, чтобы Лена что-то продала и чтобы я уехал наконец в Ялту на всю весну. Очень я мечтаю об этом.
Сегодня напишу Леночке список своих просьб и буду постепенно просить их сделать.
На новом месте, а чувствую себя неважно. Опять были боли. Опять сняли уколом (баралгин), но мой сопалатник храпит! Вот новый ужас-то. Попрошу вату, чтобы заснуть. А ходить трудно, как будто не ходил никогда.
Ночь на 01.02.86 г.
А дни шелестят! А дни летят! А легко жить надо! И весело! И с наслаждением! А в чем виноват — пусть Бог простит, а в чем не виновен, пусть вдвойне не сердится! Я во многом не виноват, и в этом мой главный грех! Но Бог простит мне его, он создает счастливых мучеников как возможных пророков, как здоровых духовно. Как великое Божие легкомыслие затеняет все это! Но легкомысленно, только по легкомыслию зачат человек, зачат в совсем ином, в наслаждении и даже, может быть, в грехе. Может, так и мир был создан легкомысленно и для наслаждения, а потом все обернулось всерьез. Но я все более убеждаюсь, что надо искать не происхождение жизни, а происхождение смерти.
Нет, не к жизни от смерти все движется, а наоборот — все к гибели течет, само течет, неукоснительно. Чудо спасает. Но кому-то надо взяться спасти мир. Тот, кто возьмется, тот и спасет. Сама мысль уже спасительна.
Что же буду делать с куревом? Ведь надо бросать. Я не чувствую внутри сил для этого. И для страха смерти сил нет.
01.02.86 г.
Встал, пошел
Очень хочется курить — что делать?
И опять приступ. Сделали укол в вену, боль сняли. Кардиограмму сделали.
Стол у меня теперь есть. Но вот что делается с приступами? Скорее бы Леночка пришла!
02.02.86 г.
А месяцы летят! И болеть мне еще долго. Опять не сплю даже с уколом снотворного. Опять обиды в душе забегали, как тараканы. Что за дела?! Эпопеи Озерова идут в «России» и в «Октябре» — директора разделились, «Берег» Наумова — вот на всех фестивалях, а где же пойдет картина Германа, а куда поедет картина «Чучело» и будут ли признаки того, что происходит новая ориентация нашего руководства среди наших «думных бояр»? Я не отделяю коллегию и Союз от того, что произошло в кино. Лидер бандитизма в искусстве, науках, медицине, на производстве — это частность, надо поискать правде и справедливости места под небом самбй идеи самого справедливого общества. Позорно спекулировать псевдопатриотизмом и наводить тень на плетень по поводу кинокартин Р. Быкова, А. Германа, В. Абдрашитова и т.д.
Перечислить, какие картины выходили в атмосфере запрета и скандала и какие в обстановке премий и рукоплесканий.
У кого дачи, а у кого одни житейские задачи!
Писать надо о себе — о себе неприлично, писать надо о «думных боярах» — о «думных боярах» небезопасно.
А может, не писать всего этого, не написывать второго инфаркта?
Самое главное, что на секретариате все снова будет утоплено в разговорах — так что же такое детское кино? (И как с ним бороться?) Должна быть докладная на имя бюро КПСС с просьбой выслушать, определив заранее время. Вот для чего надо просить поставить точки над и со званиями и т.д.
Я совершенно не сомневаюсь, что надо дать бой Госкино и по всем вычетам с режиссуры на премии своих фильмов. И все студии надо подготовить.
03.02.86 г.
Род человеческий стал смертен. Совсем недавно он был бессмертен — но вдруг стал смертен. Тут важен вопрос национального сознания, ибо нация уже была смертна и нации умирали.
«Быть или не быть?» — уже не вопрос лично гамлетовский.
И все-таки стоит поставить вопрос о происхождении смерти, ибо, наверное, естественное состояние всего сущего — жизнь. А мертвая галактика — верх достижения индуистских мудрецов?
1460 войн было за историю человечества.
Япония: 1500 насилий в школе в год. 25% самоубийств.
03.02.86 г.
Железников написал письмо и прислал наконец сказку «Крабат». Это типично немецкая сказка, кажется, их фестивальный фильм «Черная мельница» очень близок к этому [191] . Сказку эту можно сделать на гиперреализме, она имеет тайну, она имеет драматургическую ворожбу. Но это вовсе не то, что я хотел бы от сказки. Сказка по нашим параметрам производственно возможна. Может быть, много от братства, от тайны детского братства. Володе напишу.
191
Речь идет о фестивале детского кинематографа в Москве.