Я подарю тебе крылья. Книга 1
Шрифт:
В маленькой кухне стюардессы обсуждали предстоящие выходные.
– У нас будет три дня отдыха, – Мирем налила себе еще кофе, обращаясь к Оливии: – Хочешь, встретимся в городе и сходим куда-нибудь?
Отличная идея. Одиночество угнетает, а трехдневное одиночество точно сведет с ума. Надежды увидеть однокурсников по колледжу не осталось – все были заняты: кто-то в рейсе, кто-то занят сборами. Оливия с удовольствием согласилась.
– Пойду скажу Нине. – Девушка вошла в салон. Приглушенный свет создавал иллюзию ночи, а мерцание
Самые прекрасные моменты рейса – часы отдыха. Расслабленные, умиротворенные, пассажиры спали. Закрытые глаза, головы, склоненные на маленькие подушки, пледы, укрывающие плечи…
Оливия проходила мимо кресел и вдруг почувствовала, что кто-то слегка потянул ее за юбку. Она обернулась – та самая беременная девушка. Только лицо ее было бледным, а темные глаза широко раскрыты. Сердце Оливии пропустило удар.
– С вами все в порядке?
Девушка отрицательно покачала головой, положив руку на живот. Только сейчас Оливия заметила испарину на ее лице.
– У меня начались спазмы, – прошептала слабым голосом она, напугав Оливию до полусмерти. Еще бы! Столько сидеть…
– Я принесу вам воды, а вы встаньте, – она помогла девушке подняться на ноги, но та, схватившись за живот, застонала и согнулась.
– Боже! Вы сказали, что на шестом месяце? – Оливия вновь усадила ее в кресло, воскрешая в памяти все правила первой помощи.
– Да, – девушка подняла на нее усталые глаза, и Оливия кинулась к телефону, чтобы позвонить старшей бортпроводнице. Ее руки так дрожали, что она несколько раз не попадала по кнопке.
– Келси, это Оливия, в моем салоне у беременной начались роды.
– Ты уверена, что это роды? У беременных бывают на высоте спазмы.
– Не знаю, но мне кажется, что это именно роды.
– Сейчас приду, будь с ней.
Оливия подбежала к девушке и присела на корточки рядом. Девушка застонала еще громче, разбудив пассажиров рядом.
– Сейчас придет старшая стюардесса. Она вам поможет.
Оливия старалась успокоить девушку, говорила уверенным тоном, хотя понимала, что все, что бы она ни сказала сейчас, заведомо будет ложью. Рожать на высоте двенадцать тысяч метров на таком раннем сроке – худшая из всех возможных ситуаций. Срочно нужно в больницу.
Келси прибежала очень быстро, и Оливия встала, уступая ей место.
– Надо отвести ее в начало самолета, – Келси взяла руку девушки в свою, меряя ей пульс. – Вы можете идти?
Та слабо кивнула и, стиснув зубы, вновь простонала. Видеть эту картину было невыносимо.
– Оливия, спроси у пассажиров, есть ли среди них врач, – быстро протараторила Келси, помогая девушке подняться. – Как вас зовут?
– Сьюзен. Сьюзен Найт.
– Отлично, Сьюзен, мы с вами перейдем в первый салон.
Пока Келси с помощью подоспевший на шум Мирем пытались помочь Сьюзен идти, Оливия схватила трубку и нажала «внутреннюю связь»:
– Уважаемые пассажиры,
Услышав встревоженный голос Оливии, Даниэль мысленно чертыхнулся:
– Что за черт опять? – Только недавно они простояли лишних два часа на взлет, и снова внештатная ситуация! Машинально взглянув на экран монитора, он мысленно определил время прилета. Лететь оставалось четыре часа.
Оливия забежала в первый салон, где Келси и Мирем уже положили девушку на кушетку в комнатке старшей стюардессы. От боли и страха девушка плакала. Келси ее обнимала. Обернувшись к Оливии, Келси быстро скомандовала:
– Она рожает. Что там с пассажирами? Есть медик? Оливия, иди к пилотам, поставь их в известность.
– Откликнулась одна женщина, но она медсестра, а не акушерка.
Зашла медсестра. Она была настолько стара, что Оливии стало страшно, что та ничем не сможет помочь девушке и ребенку. Но в эти минуты любая помощь была кстати.
Направляясь в кабину к пилотам, Оливия жутко нервничала. Спор с Даниэлем, взаимная неприязнь – все стало несущественным, отошло за задний план. Она даже забыла про договор и заговорила первой:
– Женщина на борту рожает. Срок шесть месяцев.
– Медики есть? – тут же спросил он, и она вздрогнула. Что-то было не так.
– Одна женщина-медсестра, но она даже не акушерка. И старая, как мамонт.
– Ты думаешь, в салоне каждый день летают молодые акушерки?
До нее вдруг дошло, что было не так. Их диалог. Они разговаривают. Оливия глубоко вздохнула. Кажется, она только что потеряла работу. Она не могла в это поверить. Как тяжело давалось молчание, и все напрасно!
– Марк, проверь, что там, – Даниэль не отрываясь смотрел на нее. Он чувствовал, что девчонка сейчас разревется, ее уже трясло мелкой дрожью, а лицо стало белее ливреи их самолета.
Он отвернулся, взяв в руки рацию:
– Уважаемые леди и джентльмены, говорит капитан. Кажется, на этом борту нас станет одним человеком больше. Если среди вас есть врач, прошу подойти к бортпроводникам и помочь малышу появиться на свет.
Оливия улыбнулась: даже в таких сложных ситуациях их капитана не покидало чувство юмора. Она хотела выйти вслед за Марком, когда голос Даниэля остановил ее:
– Ты умеешь принимать роды?
Наверное, он тоже скучал по их перепалкам. Это было каким-то безумием. Ей отвечать?
– Никогда не делала этого, но меня учили.
Он кивнул. Молча. Просто кивнул. Все были напуганы. В том числе и Даниэль Фернандес.
Вернувшись к роженице, Оливия увидела жуткую картину: беременную девушку уложили на пол и развели ноги. Пассажирка, которая назвала себя медсестрой, возилась возле нее, вводя обезболивающее. Стоны, крики, кровь. Оливия нервно сглотнула, прижимаясь к стене.