Я полюбила главного злодея не моего романа
Шрифт:
Я была одинока, но одиночество никогда не мучило меня. В этом и была одна из проблем. Стоит только посмотреть на стеллаж, что растянулся вдоль стены кухни-гостиной. Помимо книг на нём теснилось всё для кондитерского, парикмахерского и маникюрного дела, а также для изготовления украшений, шитья, формы для эпоксидной смолы, бутыли с эпоксидной смолой, керамика для шарнирных кукол, скрапбукинга, рисования. Я занималась изготовлением бумаги из хлопка, самодельными книгами, делала свечи, мыло, шампунь. Рядом скучали синтезатор, гитара, мольберт и гончарный круг. А ведь о каком-то хобби я могла и позабыть!
Как и с отношениями, во всех
Чайник щелкнул. Крики пузырьков воды стали затихать. Я спрыгнула со стула, залила кофе, и прихватив книгу, направилась в спальню. Примостив чашку с напитком на прикроватную тумбу, грохнулась на кровать, головой в сторону окна. Было радостно наблюдать, как летнее солнышко всё же пробивается сквозь серые тучи и разгоняет их прочь.
Я упустила самое важное. Примечательным в моей квартире было огромное панорамное окно, растянувшееся сразу на две комнаты и открывающее прекрасный вид на город. Ничего не перекрывало обзор. Мой дом был единственной многоэтажкой в этом районе. Эту квартиру в новостройке мне подарил отец на восемнадцатилетие, будто расплачиваясь за те годы невыплаченных алиментов после развода с моей матерью. Сверкнувший лучик солнца где-то далеко на куполе церкви заставил меня улыбнуться, и я погрузилась в чтение.
Но, не осилив и пары страниц, я вспомнила, что меня раздражало в каждой книге Яны Алмазной. Признаю, у меня их было уже две, и ни одну я не дочитала до конца. У неё словно был талант подбирать ужаснейшие имена героям. Откуда она только их брала?
По сути, вся серия представляла собой истории одной девушки, конечно, принцессы. Каждая книга начиналась с одного и того же и вела читателя по линии новых событий. В книгах частенько повторялись персонажи из других книг, но уже на иных ролях. Я понимаю, автором было задумано показать читателю, как изменяется всё в зависимости от выбора героини. Но как читатели осиливали практически идентичное начало в каждой?
Так вот! Главную героиню звали Клодель. Мне кажется, в параде редких имён именно оно займёт первое место! Лично меня всегда мучил вопрос: Клодель или Клодель? А главный герой Сервиан? Уж больно созвучен был серверу.
Я перелистнула с десяток страниц, не читая. Учитывая популярность этой серии, о том, с чего всё начинается, можно знать, даже не читая, кругом и всюду это обсуждалось. И так Клодель или Клодель выдают замуж.
Я прочитала еще немного, и у меня, как говорится, загорелась *опа! Автор словно испытывала особую любовь к предложениям, где нужно было что-то перечислять. Вот главная героиня пошла в сад и увидела там деревцо, кустик, палочку, веточку, цветочек, ягодку. Она пришла в беседку, постояла рядом, посидела на лавке, обошла вокруг беседки, снова посидела. Я три страницы вместе с ней брожу по саду! Что дальше? Лично мне хотелось утопиться в озере, на берегу которого и стояла беседка.
Но самым большим минусом были бесконечные повторы информации на протяжении всей книги. Возможно, Яна Алмазная считала, что у её читателей старческая деменция или склероз? Это раздражало. А само повествование приводило в дикий ужас:
«Она поспешно кивнула, опасаясь, что эта древесина в его руках, ударит её ещё раз. Герцог губы которого подёргивались так, будто желали
Ошибки, опечатки, пропущенные запятые были меньшим из зол. Надо понимать, что основной упор делался на красавца героя:
«Самоуничтожающие мысли смешались в её голове. Несмотря на свой низкий статус Сервиан Госсет был мужчиной потрясающей красоты. Даже Роздель, насмехающаяся над его происхождением, покраснела при его виде»
Но и тут автор, предвосхищая мои ожидания, превратила его в злодея-садиста. Никчемность и глупость героини приводили меня в бешенство.
Ко времени, когда солнце стало клониться к закату, отбрасывая вечерние сумерки, две трети книги были осилены. И это было пыткой. Чтобы продолжить чтение нужно встать и включить свет. Я до сих пор не понимала, почему людям нравится читать такое? Я уронила голову на кровать, а книгу бросила разворотом рядом. Продолжая одним глазом любоваться мужчиной на обложке, я размышляла.
Трагедия Клодель или Клодель заключалась в следующем: в вымышленном мире Яны Алмазной была магия, но передавалась она довольно странным образом, как и престол. Магия не переходила от отца к сыну, переносчиком магии были дочери. Дочь рожала сына, обладающего полным потенциалом, и именно он становился наследником Тианского королевства. Получается, наследником будет внук короля, рождённый от старшей дочери, то есть Клодель.
Но вроде бы магия не везде работала так, но именно в Тианском королевстве всё обстояло таким образом. Женщины там не имели никаких прав и свобод. Отцы словно бы торговали своими дочерями, заключая браки. Беда Клодель была в том, что она родила сына, не обладающего даже зачатком к магии. Сервиан Госсет, посчитав это умышленным обманом, отобрал у последней ребёнка и выгнал принцессу на улицу, где с ней случились ужаснейшие вещи, описанные во всех подробностях автором. Затем, всё-таки сжалившись он вернул её, после чего она родила ещё одного ребёнка, не наследующего магию. И всё повторилось вновь.
Хотя я не уверена, было ли это жалостью, когда Сервиан Госсет разрешил Клодель вернуться к нему. Алмазная совершенно не раскрывала мотивы его поступков. Он так и оставался загадочным, скрытным и равнодушным. Просто красивая картинка на фоне всего происходящего. Вот что-что, а на описание его красоты она не скупилась. Очень жаль, что такого чаровника обратили истинным злом.
«И в чём тут романтика?» — подумала я, вспомнив слова продавца из книжного магазина.
Читать дальше не хотелось. На душе скребли кошки. Я тяжело вздохнула и закрыла глаза.
Глава 2
— Ваше Высочество, пора вставать, — донеслось до моего слуха.
Сонный мозг не воспринял информацию, сохранив её отголоском звука. Слегка зевнув, я перевернулась на другой бок, плотнее укутываясь в одеяло и удобнее пристраивая голову на подушке. А в следующее мгновение в мои глаза ударил солнечный свет, причиняя почти физическую боль. Я накрылась с головой, погружаясь в благодатную темноту. Следовало позавидовать меткости солнечных лучей, начинающих свой разбег на расстоянии сто пятидесяти миллионов километров от Земли, но бьющих точно в цель. Стоп! Солнце?