Я помню как всё начиналось
Шрифт:
Меня снова начало немного выключать. Да что такое? Положил кусочек торта в рот, почти не чувствую вкуса. Помню, уже в институте учился и пришлось нам лететь с пересадками в Москве, помыкались мы тогда. В аэропорту зашли в ресторан, немного покушать. Дали нам какой-то фирменный салат, он так и назывался «Внуково». Ну очень вкусный. Мама тогда спросила у официанта рецепт, тот говорит, что это секрет ресторана и является их визитной карточкой. Ну да, всё залито соусом и очень мелко порезано, ингредиенты на глаз не разберёшь. Так я зачерпнул его ложкой, немного прожевал
Попробовал сосредоточиться на своих вкусовых ощущениях, тут меня как жахнет по рецепторам. Чуть не выплюнул всё. И пошло. Так. Яйца для бисквита взбивали со свекольным сахаром. Ну да это нормально, тут и свекла своя и заводы сахарные под боком. Тростниковый только на вид белее кажется, да и подороже он. В магазине 87 копеек, а свекольный немного пожелтее и стоит 78 копеек. Мука в бисквите не высший сорт, максимум первый. Оно и понятно, со второго сорта выпечка не прокатит. Джем нормальный, абрикосовый. Похоже сами делают, не магазинный. Пропитка. Должна быть винная. Тут явно яблочный сидр с добавлением спирта и воды. Во дают. Даже бормотуху разбавляют. Крем. Тут всё нормально масло сливочное, свежее. Похоже не заморачивались. Влили в масло сгущёнку, благо её хоть попой кушай, прогнали на миксере и вперёд.
– Ты чего глаза выпучил? Попалось, что-то?
Я сосредоточил взгляд на Людмиле. Да что такое со мной? То вкус не чувствую. Сосредоточился на вкусе, зрение пропало.
– Да так. Задумался о судьбинушке своей тяжкой.
– Это когда она потяжелеть успела? – и с улыбкой глянула на Алёнку.
Та, не обращая ни на кого внимания, поедала вторую розочку. Вот тётушка, егоза. Ладно, я тебе ещё попомню твои намёки да улыбочки.
– Да с тех пор, как тебя встретил. Всё думаю, как с тобой поступить. Обступить иль наступить.
– Это… В смысле наступить?
– Вот я и думаю, в каком это смысле? Да и есть ли смысл в этом смысле? Вот коли не было, этого смысла и смысл тогда был бы, а так полная чепуха получается.
Пауза.
– Да действительно чепуха. Эй! Да чего ты мне голову морочишь? Есть смысл, нет смысла. Ешь давай.
– Вот. В этом всё и дело. Я в эту голову – постучал пальцем себе по лбу – не только ем. Я в неё иногда и думаю.
Алёнка оторвалась от торта и раскрыв глаза посмотрела на нас с тётушкой. Людмила махнула рукой.
– Не обращай внимание. Это мы так дурачимся. Шутим в смысле.
– Ага, - поддержал я её – и со смыслом, и без него тоже.
Мы с тётушкой глядя друг другу в глаза рассмеялись. Алёнка робко улыбнулась.
Когда тортом наелись, я бы даже сказал, объелись, разговоры за столом утихли. Надо было как-то разнообразить наши посиделки.
– Алён, как ты думаешь? Кушать тортики, хорошо?
– Ага.
– А быть толстой? Хорошо?
– … Я не толстая. – скуксилась она.
– А никто и не говорит, что ты толстая. Даже намёка на это нет.
Глазки её снова просияли.
– Но пускать это дело на самотёк нельзя. Ты
Голова её резко замоталась вверх и вниз. Светлые волосы стали рассыпаться волнами.
– Вот. – поднял я вверх палец – Поэтому необходимо немного утрясти наши тортики в животиках.
– Это как?
– Пойдем за навес. Кое-что покажу.
Обогнув навес, мы вышли к качелям.
– Ух ты! Качели! Да ещё какие большие!
– Умеешь сама, на качелях качаться?
– У-у, - замотала она головой из стороны в сторону и волосы вновь заволновались, опустившись на плечи, - меня мама или папа всегда качают.
– Хорошо, могу я покачать, а если хочешь могу и научить.
– Угу. – и вновь мотание головой, только теперь вверх и вниз.
– Ну тогда давай, садись.
Она подскочила к сиденью спиной и попыталась запрыгнуть, но ничего не получилось. Ну правильно. Высота-то под взрослого человека рассчитана.
– Сейчас помогу.
Попытался взять её за бока и приподнять, но силёнок не хватило. Чёрт. Никак не могу адаптироваться. Всё-таки память взрослого человека играет со мной злую шутку. Вижу ребёнка, а то что сам ещё ребёнок забываю. Хотя взрослым никогда и не был. Только в памяти. Так причитания в сторону. Что делать?
– Жди.
Метнувшись в летнюю кухню, нашёл там, в комнате с вареньем, маленькую скамеечку. Эта комната, особое место. Тут все стены заставлены мощными деревянными стеллажами. А на всех полках этих стеллажей, стоят банки с разнообразными вареньями и солениями. Клондайк какой-то. За год всё не съедается. Вот для того, чтобы доставать с верхних полок, тут и была скамеечка.
Вернувшись назад, я подставил скамеечку и помог, Алёнке, забраться на сиденье. Убрав подставку в сторону, принялся учить.
– Так. Держись руками за тросы крепко, чтобы не свалиться. Но упасть не бойся. Тут видишь, кругом трава, хоть и не высокая, но достаточно густая.
– А я знаю. Мне мама говорила. Это специальная, для га-зо-нов. –выговорила она по слогам.
– Правильно, молодец. Теперь смотри, я тебя потихоньку качну. Ты же. Когда качели идут назад, и доходят до верхней точки.
– До какой точки?
– Мдя. В общем, когда оказываются вверху. Откланяешься немного назад, а ноги вытягиваешь вперёд. И остаешься в таком положении пока качели не достигнут верха, но уже впереди. Там ты подтягиваешь тело вперёд, а ноги поджимаешь под сиденье. И каждый раз всё повторяешь, пока не раскачаешься, как тебе надо.
– А потом? Когда раскачалась?
– Потом просто сидишь и получаешь удовольствие.
– А можно, ты меня раскачаешь, сильно-сильно. И я сразу буду получать удовольствие.
– Ах ты хитрая. А кто говорил, что учиться будет сама качаться?
– Ну пожалуйста – сморщила она носик, - пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.
– Хорошо, я тебя раскачаю, но, если начнёшь замедляться, дальше будешь делать как я сказал. Хорошо? Договорились?
– Угу. – закачала она головой, чуть не зажмурившись от предвкушения.