Я помню Паллахакси
Шрифт:
– Я снова поцеловал её, прижав к себе ещё теснее. Непроизвольно я погладил её бедро и немедленно ощутил невероятное возбуждение. Я тут же отступил, но недостаточно быстро.
– Ага! – воскликнула она, глядя на мои набухшие шорты.
– Я полагал, что ты ещё не разбираешься в подобных вещах, – пробормотал я в глубоком смущении.
– Какой ты наивный. Девушка не может жить с такой матерью, как Лонесса, и не видеть хоть краешком глаза её мужчин.
– Оглядевшись, Чара нашла местечко, где росли щекотунчики, и легла на траву, слегка поёживаясь от их настойчивых
– Как хорошо! Иди сюда, Харди, и ложись рядом со мной.
Возможно, она сделала это намеренно, а возможно, тут постарались щекотунчики, но только голубое платье Чары опасно задралось, и я увидел краешек белых штанишек. Она вздохнула, заложила за голову руки, и груди её натянули тонкую ткань. Я не мог оторвать взгляд от маленьких твёрдых сосков.
– Иди сюда, Харди, – опять позвала она.
Колени мои ослабели, я упал рядом с Чарой и притянул её к себе. Сердце моё безумно колотилось. Чара, учащённо дыша, стала расстёгивать пуговички на своём платье.
– Я ещё ни разу не делал этого.
– Я тоже. Ты думаешь, мы все делаем как надо?
– Не знаю… Но мне очень нравится.
– Я надеялась, что так и будет. Вот почему я привела тебя сюда. Чтобы быть с тобой до конца. – Она приподняла бёдра и стянула штанишки. – А теперь снимай шорты.
– Но я…
– Не спорь со мной, я выше тебя по рангу в Носсе.
Её ловкие пальцы расстегнули ремень, и источник моего замешательства выпрыгнул на белый свет. Я поцеловал её, пытаясь оттянуть неизбежное, но Чара обхватила меня и заставила лечь на неё.
И в этот момент мой мозг полностью отключился.
Когда я снова обрёл сознание, лицо её излучало счастье.
– Это самое лучшее, что было в моей жизни, – сказала она, и я понадеялся, любуясь Чарой, что память об этом дне никогда не умрёт.
Позже она поцеловала меня и сказала:
– Думаю, нам пора возвращаться. Мама разыскивает меня с самого утра. Бедная старушка, она просто лопнет от зависти!
– От зависти? – Я вдруг похолодел. – Ты ведь не собираешься рассказать о нас Лонессе?!
– Зачем? Она и так узнает. Это сразу видно.
Она встала, привела в порядок одежду и дёрнула меня за руку.
– Вставай, лежебока! Ты не можешь валяться тут часами, заглядывая мне под подол. Это ужасно неприлично!
Я вздохнул, возвращаясь к реальности, и огляделся. Как ни странно, кругом ничего не изменилось, а ведь мне почудилось, что перевернулся весь мир.
Внезапно я испытал тревожную вспышку памяти.
Очертания скал оказались ужасно знакомыми. Кусты и деревья меняются, но камни почти никогда. Ничей Человек был зачат где-то здесь! Если не на этом самом месте, то совсем недалеко. Судьба подстроила мне ловушку…
Мы с Чарой могли заняться этим где угодно. И почему же, во имя Великого Локса, она привела меня сюда?! Но, конечно, она ничего не знала об этом злополучном месте.
– Что-то ты притих, Харди, – сказала она, когда мы рука об руку спускались к деревне. – Надеюсь, ты думаешь о моей красоте?
Я не смог сказать ей, что меня охватило пугающее предчувствие. Прежде я полагал, что
– Я буду любить тебя вечно, – машинально проговорил я.
Но так ли это?
Будущее я контролировать не мог. Я не мог управлять даже собственным телом. Сегодня мы с Чарой стали любовниками, но захочу ли я этого завтра? А вдруг я предпочту ей кружку пива и компанию рыбаков?
– И я полюбила тебя навсегда, – откликнулась она.
В конце тропы замаячила тёмная фигура. Увидев нас, человек поспешно зашагал навстречу, и я заметил за его спиной, на каменной пристани, приземистую серебристую машину. Незнакомец был высокий и длинногий, и тёмный плащ взвивался от его размашистых шагов.
Чара узнала его первой.
– Что здесь делает Ничей Человек?
Мистер Мак-Нейл с канистрой в руках передвигался вдоль длинной грядки с цветами, методически опрыскивая их спиртом.
– Извини, Харди, я тайком прислал за тобой Ничьего Человека. Иначе люди могли подумать, что происходит нечто важное.
– Но что-то происходит, разве не так?
Он оставил мой вопрос без ответа и сказал:
– Ты взял с собой Чару. Честно говоря, я на это не рассчитывал.
– Таково было её желание.
– Где Харди, там и я, – вмешалась Чара. – И отныне будет только так.
– Ты счастливец, Харди. Мне не столь повезло. – Мистер Мак-Нейл достал из кармана металлическую трубку. – А теперь отойдите подальше.
Он направил трубку на цветы, и они занялись синеватым пламенем. Большая часть сада уже обратилась в кучки золы, над одной из бывших клумб все ещё курился дымок. Лицо мистера Мак-Нейла исказила такая боль, что я почёл за лучшее ни о чём не спрашивать. Но Чара, которая его почти не знала, задала неизбежный вопрос:
– Зачем вы сжигаете ваши цветы, мистер Мак-Нейл?
– По приказу станции Девон, – ответил он кратко.
Перейдя к овальной клумбе, он принялся опрыскивать её спиртом. Мы последовали за ним.
– Разве у вас нет оружия, которое все сжигает? – спросила Чара. – Земляне обычно носят такое с собой.
– Лазер? Разумеется, есть. – Я никогда не слышал, чтобы мистер Мак-Нейл говорил убитым голосом. – Но лазерный луч сжигает лишь то, к чему прикоснётся, а мне надо уничтожить абсолютно всё до последнего семечка. Чтобы ни одно из земных растений снова не проросло и не составило бы конкуренции автохтонной флоре… Флора, нечего сказать! – Он коротко, хрипло расхохотался и широким жестом указал на окрестный пейзаж. – Вы только взгляните на эти кошмарные создания! Извиваются, ползают, хватают, душат и пожирают всё, до чего способны дотянуться. Неужели мои несчастные цветочки выжили бы в такой конкурентной борьбе?