Я попал в ЛитРПГ, или как приручить суккуба
Шрифт:
— Ух, сучары, — командир принимал активнейшее участие в задержании, вымазался, вспотел и потому просто пыхал злостью. — Мы вам еще и сопротивление при аресте впаяем. И дачу взятки должностному лицу при исполнении.
— Мы невиновны! — буркнул я, сплюнув грязь. — Просто выполняли заказ с доски! Эта женщина — убийца и людоед!
— На суде будешь оправдываться, подонок.
Острый нос ботфорта впился под зад, выбив всякое желание спорить и возмущаться. Что поделать — во многих играх героев несправедливо обвиняли в преступлениях, прямо или косвенно связанных с выданными квестами. Скорее всего, нас ждало
И группа либо погибает по неосмотрительности, либо отказывается от вина и уходит без опыта и трофеев, либо расправляется с гадиной, и мини-сюжет выходит на новый виток. Не знаю как вы, а лично я обожаю многоступенчатые задания, вот только ощутить на себе все прелести средневекового правосудия далеко не так приятно, как доказывать рыболюдам, что испоганил их стратегически важное лекарство ради всеобщего блага.
Нас отвели к фонтану, оттуда — вдоль правой стены квартала знати к небольшой крепостице на страже северных ворот, мимо обветшавших домов богатеев, разграбленных ремесленных мастерских и заброшенных ресторанчиков. Больше всего эта часть Хаб-Харбора напоминала туристический центр небольшого европейского городка с узкими мощеными улочками, бессчётными вывесками, витринами на первых этажах, изящными деревцами у тротуаров и уличными кафешками. Но с одним важным дополнением — выглядело все как после эпидемии чумы, и я ничуть не удивился, если бы из подворотни на нас выползла толпа мычащих зомби.
Судя по увиденному в крепости, трусливые игроки не просто устроили самозахват квартала знати, но и выгнали оттуда всех неписей. Поэтому в похожем на трехэтажный каменный куб здании располагалась и тюрьма, и суд, и новая резиденция мэра и прочие чиновничьи кабинеты. С крыши свисал потрепанный ветром флаг — красное полотнище с золотой четырехконечной звездой, отдаленно напоминающей розу ветров.
Вместо ворот вход в укрепление закрывала гурдица — массивная опускная решетка. Сквозь проржавевшие прутья открывался вид на внутренний двор — такой же грязный и засраный, как и подворотни, а прибывших узников встречала вдохновляющая инсталляция в виде насаженных на пики отрубленных голов. Морды с раззявленными пастями и облепленными мухами языками изрядно подгнили, и все же в них читались образы типичных средневековых крестьян и разбойников, а не попаданцев из реального мира. Возможно, эта квестовая ветка всегда завершалась благополучно. Возможно, до нее еще никто не доходил.
Я ждал, что нас сразу швырнут в подземелье, но как вскоре выяснилось, виртуальная бюрократия мало отличалась от настоящей. Первым делом задержанных (то есть нас) сопроводили в кабинет рядом с зарешеченным спуском в темницу, у которого дежурила пара бородатых «дублетов». Сухопарый пожилой клерк в очках и красном камзоле во всех подробностях записал показания командира отряда. Старший стражник по имени Киман поведал, что пару часов назад к ним обратилась женщина и пожаловалась на подозрительные крики и ругань в соседнем доме.
Когда эки... в смысле, дозор прибыл по указанному адресу, Киман якобы постучал в дверь, но никто не открыл. Тогда он подошел к окну и увидел, как
— Это ложь! — а вот я вмешался, отчетливо помня, что окно в гостиной закрывала толстенная штора, и Киман не разглядел бы за ней даже смутных силуэтов.
Стоящий рядом конвоир отвесил такую затрещину, что я чуть не слетел со стула. Клерк не обратил на рукоприкладство внимания и строгим скрипучим голосом произнес:
— Имя, ранг, род деятельности.
Сглотнул жгучую желчь и разлепил окровавленные губы — от удара прокусил язык, но ревущий в душе гнев приглушал боль сильнее крепкого алкоголя.
— Артур. Нулевой. Демонист.
На миг комната утонула в тишине, а затем стражники разом отшатнулись, будто перед ними лопнуло брюхо дохлой коровы.
— Тьфу! — старшина сплюнул и схватился за топор. — Бесовье семя!
— Сжечь его! — крикнул подчиненный и замахнулся кулаком.
— Тишина! — клерк грохнул по столешнице каменным пресс-папье. — Демонисты, как и любые другие поборники служат воле Иринора. Пусть и своими методами.
— Да мы уж заметили, — не унимался вожак. — Все они такие. Все до единого — извращенцы и ублюдки!
— Ти-ши-на! — стук камня подчеркнул каждый слог. — Это не ваше дело. Судья со всем разберется.
После допросили соратника, бесцеремонно плеснув чашку воды в лицо. Отобрали оружие, драгоценности, описали все наше нехитрое имущество и сопроводили в камеру — дожидаться первого заседания. Мы прошли вдоль слабо озаряемого факелами коридора. Редкие заключенные — все как на подбор прирожденные урки — просовывали сквозь прутья черные от грязи худющие руки, щерили беззубые рты, свистели, улюлюкали и трясли свалявшимися патлами. Повезло еще, что слушание назначили на следующее утро, и в сыром холодном помещении с потолком до макушки и площадью меньше ванной комнаты придется провести не так уж долго. А завтра... завтра или свобода, или топор палача. Победа или смерть.
Ермак развалился на голых неотесанных нарах и подложил предплечье под голову. Поерзал, устраиваясь поудобнее, поморщился. Ни матрасов, ни одеял нам не полагалось, как и баланды. В соседней камере, похоже, кто-то помер неделю назад, и к трупной вони примешивались ароматы общественных сортиров из середины девяностых. По спине пробежали мурашки от предвкушения грядущей незабываемой ночи, хотя спать все равно не собирался, прикидывая, что и как буду говорить судье.
— Ну и жопа, — вздохнул товарищ. — И ради чего? Ради каких-то тридцати тонн. Знал бы — за миллион не согласился. И книжку гребаную тому писаке в очко затолкал.
И не поспоришь. У каждого из нас жизнь сложилась бы совсем иначе, ведай мы все наперед. А то зачастую бывает так, что самые безумные авантюры выливаются в успех и почет, а незначительные решения и незаметные поступки приводят к сокрушающим итогам. В конце концов, мне же не предложили убить человека, ограбить банк или отправиться в горячую точку — всего лишь отредактировать текст...
— А, пофиг, — озвучил вслух закравшуюся мысль. — В прошлое не вернешься. Давай лучше о будущем подумаем.