Я — посланник
Шрифт:
И я понимаю — это Ричи.
Мне приходит в голову шальная мысль — зайти в гости. Но прежде чем я успеваю встать, с дальнего конца улицы доносятся звуки шагов.
И вскоре надо мной останавливаются двое мужчин.
Мужчины едят пироги.
Один из них смотрит вниз и говорит — с привычным, равнодушным презрением:
— Нам сказали, что ты, Кеннеди, наверняка тут будешь околачиваться.
Качает головой и отбрасывает пирожок — явно купленный на ближайшей заправке. Тот глухо стукается
— Ты, я смотрю, у нас реальный обалдуй. Безнадежный при этом. Согласен?
Я смотрю на него снизу вверх и не знаю, что сказать.
— Ну так как же, Эд? — вступает в разговор второй.
Звучит, конечно, смешно, но без вязаных шлемов их совсем нелегко узнать.
— Дэрил?
— Да.
— Кейт?
— Точно.
Дэрил присаживается на корточки и выдает мне пирожок.
— Как в старые добрые времена, — объясняет он.
— Точно, — отвечаю я — все еще в состоянии полнейшего шока. — Спасибо.
Воспоминания о последнем визите этих парней с шумом врываются в голову. Теснятся неприятные картины, в которых смешались кровь, разговоры и грязный кухонный пол. Нет, надо все-таки спросить.
— А вы не… Черт, а ведь это трудно выговорить.
— Что? — интересуется Кейт, садясь сбоку от меня. — Не собираемся ли мы начистить тебе чайник?
— Ну да, — киваю я.
В знак доброй воли Дэрил берет мой пирожок, разворачивает его и выдает обратно.
— Нет, Эд, что ты. Сегодня обойдемся без спортивных упражнений.
И он хихикает, явно припоминая что-то приятное. Мы с ним сидим, словно старые боевые товарищи. И смотрим друг на друга.
— Однако, Кеннеди, если ты вдруг начнешь хамить, смотри мне.
И Дэрил устраивается поудобнее. На руках и на лице — шрам на шраме. Но парень все равно выглядит неплохо. Привлекательно. А вот Кейт — полная противоположность. Щеки все в заживших прыщах, нос острый, подбородок свернут на сторону.
Я оглядываю его и изрекаю:
— Слушай, а вот тебе лучше маску не снимать. А то прям смотреть страшно.
Дэрил искренне хохочет. А вот Кейту, мягко говоря, не до смеха. Но вскоре он перестает дуться, и мы снова сидим как старые приятели. А ведь, кстати, это не так далеко от истины. У нас — у меня, у этих ребят — есть некий общий опыт. Неважно какой, неважно, что мы были по разные стороны, — главное, что опыт общий.
Некоторое время мы просто вот так сидим и жуем пироги.
— А соус есть? — интересуюсь я.
— Вот видишь? А я говорил! — обвиняюще взглядывает Кейт на Дэрила.
— Что?
— Что — что? Я же говорил, соус надо взять, — объясняет Кейт. — Но этот скупердяй послал меня к черту.
Дэрил гордо вскидывает голову и заявляет:
— Между прочим, соус опасен. — И его палец утыкается в мою
— Да знаю я, какого она цвета! Не нужно со мной снисходительным тоном разговаривать!
— Что? Опять? Когда это я с тобой снисходительным тоном разговаривал?
Они переругиваются через мою голову, а я знай себе поедаю остывший пирог.
— Да вот прямо сейчас! — злится Кейт. И пытается вовлечь меня в беседу: — А ты что скажешь? — Он глядит на меня пристально. — Правда ведь, Дэрил разговаривал со мной снисходительно?
Я решаю, что лучше ответить на вопрос Дэрила:
— На мне белая рубашка.
— Вот именно, — кивает Дэрил.
— Что значит «вот именно»?
— Вот именно, Кейт, значит, что в такой рубашке для Эда опасна сама мысль о поедании пирога с соусом! — Да, теперь он точно разговаривает в снисходительном тоне. — Соус может потечь, капнуть на эту чудесную белую рубашку, и наш несчастный друг будет вынужден отправить чертову тряпку в стирку! А оно нам надо?
— Подумаешь, стирка! — продолжает отчаянно полемизировать Кейт. — Заложит кучу всего в машинку, пока будет мыть свою псину! На мытье вонючей твари уйдет несколько часов, чтоб мне лопнуть!
— Так, я попросил бы Швейцара в таком ключе не упоминать! — протестующе заявляю я. — Он вам ничего не сделал!
— Вот именно, — снова кивает Дэрил. — Оскорблять чужую собаку, Кейт, — это лишнее.
Кейт мгновенно остывает и признает свою ошибку. И, опустив голову, вздыхает:
— Да, ты прав. — Даже извиняется: — Прости, Эд.
Похоже, на этот раз им строго-настрого наказали вести себя со мной прилично. Чтобы как-то это компенсировать, они постоянно ссорятся между собой.
Перебранка, кстати, продолжается довольно долго. Но в конце концов Кейт и Дэрил вспоминают о моем присутствии и дружно извиняются. А потом мы беседуем в темноте ночи, и за шиворот нам стекают капли молчания.
Мы положительно счастливы. Дэрил травит анекдоты — про мужиков в баре, про женщин с пистолетами, а потом про жен, сестер и братьев, которые за миллион долларов с удовольствием легли бы в постель с молочником.
Да, мы счастливы. И тут в кухне Ричи гаснет свет.
Я вскакиваю и сердито говорю:
— Замечательно!
И сурово оглядываю чемпионов по глупым дискуссиям, выговаривая за то, что сегодня ночью упустил свой шанс.
Они, однако, совершенно не намерены признавать вину.
— Шанс на что? — удивляется Дэрил.
— А то ты не знаешь! — парирую я.
Он лишь качает головой.
— Нет, Эд. Я действительно не знаю. Но я знаю, что это твое следующее послание, а у тебя пока нет четкого плана действий, — говорит он.