Я потрогал её

Annotation

Айк – молодой, но уже почти отчаявшийся в жизни, парень. Он погряз в алкоголе и случайных половых связях. Каждое утро Айк раздает себя чужим людям, серым улицам, прокуренной комнате. А поздним вечером засыпает. Обессиленным и бесполезным. Родные, близкие, друзья – все пытаются ему помочь.Но нужно ли спасать того, кто не хочет быть спасенным?Содержит нецензурную брань.

Я – брешь в презервативе отца.

Я –

Я тут только потому, что мой отец ее трахнул.

Я – внебрачный сын Муфасы.

Я – память, прячущая воспоминания о мастурбирующем детсадовском дворнике.

Я – пятна мочи на шортах впервые избитого мальчика.

Я – шрамы на теле гиперактивного ребенка.

Я – скелеты с берегов Хемингуэя.

Я – та инфекция, что подарила полиомиелит мальчишке, которому до конца дней будут сниться олимпийские медали.

Я – слипшиеся локоны Курта Кобейна.

Я – плева Девы Марии на губах новорожденного Христа.

Я – язва на члене Джона Уилмота.

Я – пустые слова в уши наивной девственницы.

Я – клофелин в стакане родной сестры.

Я – страсть, чьи плоды – порванная кожа.

Я – рука, что выронит протянутый стакан воды перед смертью.

Я – все то, что любил, все то, что теперь так ненавижу.

Я – это ты.

Девушка, законного возраста на вид, тоскливо проводит товары через сканер кассового аппарата. Я гляжу на ее руки, на еду, которой эти руки жонглируют, и думаю: что если молоток, купленный все в том же гипермаркете, где я стою на кассе, станет вечером того же дня орудием убийства. Обвинят ли в преступлении кассира? Особенно, если это милая хрупкая девушка. На рукоятке молотка будут ее отпечатки, но ведь оно и очевидно. У нее есть алиби, ей даже не потребуются перчатки.

Как бы мне хотелось, чтобы она отымела меня, а потом раскроила бы мне затылок, когда я потянусь к прикроватной тумбочке – раскурить нам по сигарете.

Когда ты давно не трахался, то становится трудным завести диалог с незнакомой девушкой.

– Привет. Я хочу тебя.

В голове лишь эти слова. Слишком мало, чтобы «хочу» смогло превратиться в «хотел». Ладони потеют из-за отсутствия практики общения. По височным артериям медленно ползет сперма и тормозит мыслительный процесс. Самым разумным решением будет оставить слова при себе.

Но проблема заключается еще и в том, что хочешь каждую вторую. Мечтаешь запустить свой нос под любого фасона юбку. А затем, словно в

Девушка закончила жонглировать.

– Что-нибудь еще?

– Минет, пожалуйста.

– Что, простите?

Я сказал это вслух? Наверное, показалось.

– Пачку сигарет.

Я показываю на те, что находятся на самом верху. Девушке приходится встать, чтобы дотянуться до них.

– Эти?

– Да, – отвечаю я, не отрывая взгляда от ее голой жопы, в действительности обтянутой облегающими джинсами, но в моих фантазиях уже без них.

Я оплачиваю товары, ставшие теперь покупками. Выхожу из супермаркета и спешу домой. Иду я быстро, отчасти от того, что пакеты тянут к земле и один уже, кажется, надорвался, отчасти от того, что мне срочно нужно опустошить надорванные яйца.

Добрался я быстрее обычного. Разулся, отнес пакеты на кухню и отправился прямиком в туалет. Спустил джинсы и стал разминать опухшие яйца, а с ними и член, который весь путь от магазина терся о трусы и просился наружу.

Глаза закрыты. Работают лишь воображение и руки. Я начинаю представлять, как неспешными рывками продвигаюсь, сидя на продуктовой ленте. Без упаковки, полностью голый. Продукты передо мной поочередно облапываются ручками сексуальной кассирши. Я подъезжаю к ней. Наступает очередь моего члена. Она берет его в ладошки, разглядывает, вертит, как хочет и произносит:

– Вы забыли завесить товар. Впрочем, сойдет и так.

Она стягивает надоевшие джинсы. Я не верю своей фантазии – ее жопа даже лучше, чем я мог себе представить. Она залезает ко мне на ленту и встает на четвереньки.

– Трахни меня, как не трахал никого.

Я вхожу в ее узкую вульву. Уже может быть лишь собственный кулак.

Бабки в очереди пораженно смотрят на нас. Начинают пускать слюни.

А я трахаю эту горячую мечту, как не трахал никого. Впиваюсь в ее холку зубами и ебу, жадно собирая ноздрями запах ее волос.

Бабки подбирают свисающие слюни руками в кожаных перчатках не по размеру. Задирают свои многослойные юбки, и начинают разминать позабытые мужчинами вагины.

Под нарастающие аплодисменты-хлюпанья вокруг, я продолжаю ебать хрипящую кассиршу и вот-вот готов кончить, как эта дрянь решает сменить позу. Перекладывается на спину, и я встречаю ее выбивающиеся из под футболки сиськи, а затем и лицо. Член начинает обмякать в руке.

Это уже не та кассирша. Это совершенно другая, знакомая до боли мне девушка.

Сначала растворяются бабки, злые, оставшиеся без оргазма.

Потом магазинная лента, продукты, лампы – все сменяется стенами моего туалета.

Исчезают ноги, живот, сиськи, остается лишь лицо. Постепенно исчезает и оно, последними растворяются глаза.

Я отливаю и жму кнопку слива.

– Прости, – шепчу я виновато никому.

По пути в комнату застегиваю джинсы.

Открываю свой старенький ноутбук. Пока он включается, закуриваю.

Я где-то слышал, что если мысли мучают, особенно, если они становятся невыносимо навязчивыми, то отличный способ избавиться от них – поделиться ими с бумагой. Еще помогает запой, но для него у меня нет ни денег, ни настроения.