Я познаю мир. Поведение животных

Полетаева Инга Игоревна

Если мы теперь усовершенствуем игрушку, привязав к ней нитку и подвесив, котенок продемонстрирует совсем иную систему охотничьих движений. Он высоко подпрыгивает и схватывает „жертву“ обеими лапами, сводя их широким захватывающим движением. Во время этого прыжка лапы кажутся неестественно большими, так как когти выпущены, пальцы растопырены, а пятые, рудиментарные, пальцы отогнуты под прямым углом к лапе. Это хватательное движение, которое котята с восторгом проделывают в игре, абсолютно точно, до мельчайших деталей, совпадает с тем движением, которым пользуются кошки, схватывая взлетающую с земли птицу.

Биологический смысл еще одного движения, часто наблюдающегося в игре, менее очевиден, так как практически кошки пользуются им очень редко. Котенок стремительным,

направленным вверх ударом вывернутой подушечки с выпущенными когтями подцепляет игрушку снизу, перебрасывает ее себе за плечо, так что она описывает крутую дугу, и стремительно прыгает за ней. Часто котенок следит за полетом игрушки глазами, делает высокий прыжок и приземляется там же, где падает она. В жизни такие движения используются при ловле рыбы.

Но еще более интересны и красивы движения котят, играющих либо друг с другом, либо с матерью. Биологический их смысл не так легко объяснить, как смысл охотничьих движений, поскольку, когда кошки играют вместе, инстинктивные движения, практическое применение которых имеет весьма широкий диапазон, проделываются с одним и тем же объектом в прихотливом смешении».

Учебные бои

Наблюдения показывают, что молодые животные обычно не используют в играх никаких движений, опасных для товарищей. Так, например, в агрессивных играх черных хорей отсутствуют наиболее жестокие формы нападения. Детеныши хорьков никогда не пытаются хотя бы слегка укусить в затылок товарища по игре, потому что взрослый хорь таким укусом мгновенно убивает жертву. Их детеныши во время игры никогда не издают и того панического визга, которым реагируют на опасность взрослые животные.

Макаки-резусы в игре тоже никогда не доводят до конца свои агрессивные наскоки — при укусах, которые обезьяны наносят друг другу во время игры, челюсти у них никогда не смыкаются. Иными словами, это бывают укусы «понарошку».

И напротив, некоторые игры заключаются в том, что какие-то движения усиливаются и повторяются многократно. Например, животное без конца скачет и носится взад-вперед без видимой цели.

А вот потасовки молодых животных, похоже, имеют определенный смысл, они не бесцельны. Судя по тому, что такие «учебные бои» встречаются у детенышей большинства видов, они, наверное, играют важную роль в формировании поведения. Они явно помогают молодому животному опробовать все те приемы нападения, бегства и подчинения, которыми нужно хорошо владеть, чтобы в дальнейшем уметь жить самостоятельно. Общественные животные во время таких потасовок «отрабатывают» приемы, необходимые для того, чтобы занять и удерживать соответствующее положение в своей группе, стаде или стае.

Играть — так с выдумкой!

Иногда играющие животные могут «изобрести» и новые приемы: случайно совершить какое-то новое движение, которое потом интенсивно используется в игре. Такие случаи описал немецкий исследователь Е. Гвиннер, который поселил стаю воронов в огромной вольере. Птицы не только манипулировали всеми попадавшими в вольеру предметами, но, кроме того, изобретали действия, обычно воронам не свойственные.

Например, как-то зимой один из воронов случайно поскользнулся на льду, покрывшем землю в вольере. Все следующие дни, пока лед не растаял, он только тем и занимался, что катался по «скользанке», как это любят делать зимой дети, да и взрослые. Остальные вороны — эти крупные черные важные птицы — тоже вошли во вкус этой игры и не замедлили присоединиться к «изобретателю». Это развлечение было у воронов не единственным. Кроме катания по льду, они изобрели и другие, не менее удивительные для птиц занятия. Они, например, любили повисеть на ветке вниз головой, уцепившись за нее лапами. И опять зачинщиком выступил один, тот же самый ворон, а остальные к нему охотно присоединились.

Такое изобретение новых действий, которые

не имеют практического применения, отмечено и у других животных, например у собак и дельфинов. А наблюдатели в Африке обратили внимание на одного слоненка, который регулярно развлекался тем, что принимал необычные позы, редко встречающиеся у его сородичей. Он научился ползать на брюхе, перекатывался через спину, волочил задние ноги, словно раненый олень, или усаживался с опущенными ушами, как собака. Такие трюки можно видеть у слонов в цирке, но там они усваивают их только благодаря упорному труду дрессировщика.

Особенно славятся новаторством в играх дельфины. С этим их качеством столкнулась знаменитая американская дрессировщица Карен Прайор, которая работала в одном из первых дельфинариев на Гавайях. Вместе со своими коллегами она подготовила целый спектакль, где дельфины выполняли и «хором», и в одиночку разнообразные трюки.

Спектакль шел за спектаклем, животные работали четко и слаженно, но дрессировщикам захотелось оживить представление. И тогда они решили продемонстрировать зрителям первые этапы дрессировки дельфинов, поощряя их естественные действия, которые еще не связаны с определенной командой дрессировщика.

Для этого выбрали самку по кличке Малия. Некоторое время она плавала вдоль борта, ожидая какой-нибудь команды. Ничего не дождавшись, она нетерпеливо хлопнула хвостом по воде — и тут же получила поощрение. Когда она хлопнула еще раз, ее снова поощрили, и для Малии этого оказалось достаточно: она доняла, что от нее требуется, ударила хвостом, получила рыбу, съела ее и снова продолжала бить хвостом.

В следующий раз в начале сеанса Малия сразу же начала хлопать хвостом, полагая, что именно этого ждет от нее дрессировщица. Убедившись, что ее расчеты не оправдались, и что рыбы ей не кидают, она снова разозлилась, взвилась на дыбы и плюхнулась в воду боком, подняв тучу брызг.

Получив рыбку, Малия тут же принялась плюхаться снова и снова, но сначала перемежала прыжки хлопаньем хвоста. Убедившись, что это препятствует получению награды, она перестала хлопать хвостом и только «плюхалась».

Следующие два дня дрессировщики награждали дельфиниху, если она совершала еще какое-нибудь новое движение, — хлопала по воде головой, плавала брюхом вверх, высовывалась из воды. Иногда для разнообразия они поощряли ее за исполнение старых трюков.

Но скоро возникла трудная ситуация — дельфиниха уже перебрала весь свой репертуар. И вот Малия кружила по бассейну, исполняя один трюк за другим, но все они уже были известны, и ничего нового не обнаруживалось. Выход нашла сама Малия. Вместо того чтобы опять повторять закрепленные элементы поведения, она вдруг разогналась, перевернулась на спину, подняла хвост и около пяти метров двигалась по инерции, держа хвост в воздухе. Получив награду от тренера, Малия повторила этот трюк раз десять, причем каждый раз скользила по инерции все дальше и выглядела все забавнее.

На другое утро Малия продемонстрировала движение с задранным хвостом. Когда же это ничего не дало, она испробовала еще несколько привычных номеров, а затем круто взвилась в воздух и описала красивую дугу брюхом вверх, войдя в воду почти без всплеска.

Так Малия вновь доказала, что она способна изобретать совершенно новые движения. Более того, она вошла во вкус этого занятия. И представление за представлением она продолжала демонстрировать все новые трюки. Она вертелась в воздухе. Она плавала брюхом вверх, прочерчивая спинным плавником линии в тонкой пленке ила на дне бассейна, вращалась под водой вокруг своей продольной оси, точно штопор. Она по собственному почину проделывала такие штуки, какие никогда не пришли бы в голову дрессировщикам, а если бы и пришли, то им было бы очень трудно объяснить животному, чего от него хотят.