Я прекрасна!
Шрифт:
Звучит национальный гимн, мы встаем, и в какой-то момент между словами «среди вспышек ракет…» и командой к началу матча Билли шепчет мне на ухо:
— Кто она такая, эта подруга Оуэна?
— Моя подруга, — говорю я, стараясь, чтобы слова мои прозвучали неопределенно. Насколько это возможно. — Думаю, дружба между мужчиной и женщиной — это замечательно, согласны? Друзья, друзья, друзья. Старые друзья. У тебя есть друг. С помощью моих друзей. Не обижай своих друзей. Потрясающе, как много песен на эту тему, правда? — Я бурлю, как кока-кола в жаркий день, и никак не могу остановиться. —
— Они спят вместе, — напоминает Билли.
Так, это уже проблема.
— Но не в каждой сцене, — придумываю я оправдание. И решаю обойтись без упоминания моего любимого момента в фильме: Гарри объясняет Салли, что мужчины хотят переспать со всеми женщинами, встречающимися у них на пути. Независимо от того, друзья они или нет.
Мы садимся, и я вижу, как Кейт берет Оуэна за руку, но он отстраняется от нее. Еще не было первой подачи, а напряжение в нашем ряду уже сильнее, чем на скамейке запасных во время игр чемпионата страны. Или в офисе владельца команды Джорджа Штейнбреннера (в любое время).
Оуэн, привыкший всегда поступать по-своему, не сдается и делает все возможное, чтобы увести Кейт со стадиона. Будучи бизнесменом до мозга костей, он предлагает ей сделку:
— Давай пойдем за покупками. Я куплю тебе все, что ты пожелаешь. Если мы уйдем прямо сейчас, то успеем до закрытия «Армани».
Кейт холодно смотрит на него.
Оуэн продолжает торговаться:
— Хорошо. Версаче, Фенди, Диор. На твой выбор.
Я завороженно слушаю. Интересно, сколько минут ему потребуется, чтобы дойти до «Ван Клиф энд Арпелз»?
— Я не хочу сейчас никаких покупок, — говорит Кейт. — Мы пригласили Сару провести этот день с нами. А она хочет посмотреть игру.
Нет, минутку! Я согласна. Если Оуэн хочет отвести меня в «Армани», то я готова послушать трансляцию игры «Янкиз» по радио.
Кейт и Оуэн стараются говорить шепотом, но слишком горячатся, и их слышно лучше, чем они думают. Так что в разговор встревает Билли.
— Кто-нибудь хочет хот-дог? — спрашивает он, подзывая торговца.
Поскольку оливковых ветвей поблизости нет, он надеется, что «Хибру нэшнл» поможет восстановить мир. Билли с энтузиазмом протягивает нам салфетки, сосиски и маленькие пакетики с горчицей.
— Спасибо, — бормочет Кейт.
— Если ты голодна, мы можем поехать в «Киприани», — использует момент Оуэн, никак не желая отступать. Понятно, почему ему принадлежит половина недвижимости Манхэттена! — В тот, который в Венеции. На моем самолете.
— Даже если НАС А отправит туда космический корабль, я не сдвинусь с места, — заявляет Кейт, скрестив на груди руки. Повернувшись к Оуэну, она понижает голос и печально добавляет: — Ты постоянно твердишь, что любишь меня. И вас с Тесс ничто не связывает. Что ты хочешь всегда быть со мной. Тогда почему тебя волнует, что нас видят вместе?
— Я действительно хочу, чтобы мы были вместе, — говорит Оуэн, пытаясь успокоить Кейт. — Но только не на глазах у Билли Кристала.
— Значит, все это время ты лгал мне?
— Я ухожу. —
Не знаю, что стало последней каплей — унижение в присутствии посторонних или перспектива поездки в общественном транспорте, но Кейт больше не может терпеть. Оуэн зашел слишком далеко, и она взрывается.
— Ты ублюдок, — тихо говорит она и запускает в него хот-догом. На белой рубашке-поло, прямо на логотипе «Ральф Лорен», расплывается большое горчичное пятно.
Лицо Оуэна багровеет, и, судя по всему, не одна я вижу эту сцену. Телекамера, которая только что крупным планом снимала мэра Блумберга, а потом Билли Кристала (их можно было видеть на огромном экране стадиона), показывает Оуэна Харди — магната и владельца огромного количества недвижимости в Нью-Йорке. И пятьдесят пять тысяч болельщиков на стадионе, не говоря уже о миллионе телезрителей, наблюдают за его ссорой с привлекательной блондинкой.
Болельщики, которые, как обычно, смотрят на экран, а не на поле, начинают громко кричать.
— Закидаем его! — взрывается криком один сектор.
— Закидаем, закидаем! — подхватывает толпа на открытых трибунах.
И внезапно весь стадион начинает бушевать:
— Бросай еду, бросай еду!!!
В воздух летят банки с пивом и пакеты поп-корна — все хотят повторить бросок Кейт. Бургеры и куриные крылышки сыплются на нас сверху, а картошки фри столько, что Оуэну, возможно, понадобится липитор [14] , чтобы не падать в обморок от одного ее вида.
14
Липитор — лекарственный препарат, предназначенный для снижения уровня холестерина в крови.
Оуэн в бешенстве — он уходит, предоставляя нам с Кейт возможность самим позаботиться о себе.
— Я его ненавижу!.. — начинает плакать моя подруга.
— Что ж, это неплохое начало, — пытаюсь успокоить ее я.
Кейт вытирает глаза и пристально смотрит на меня.
— Сара, как ты можешь быть такой жестокой? Я люблю его. Никаких осложнений не предвиделось.
Билли наклоняется к нам и протягивает Кейт измазанную в горчице салфетку, чтобы она могла высморкаться.
— Люблю — ненавижу, люблю — ненавижу, — говорит он, качая головой из стороны в сторону, словно кто-то шлепает его по щекам. — Я Фэй Данауэй [15] ! Помнишь «Китайский квартал»?
Кейт начинает смеяться. Почему ему удалось развеселить ее, а мне нет? Ах да, все правильно, это же Билли Кристал.
— Это моя вина. Я должен был предположить, что случится нечто подобное, — говорит Билли уже серьезно. И продолжает: — Не стоило покупать эти хот-доги. От них непременно изжога!
15
Данауэй, Фэй Дороти — известная американская актриса.