Я превращу твою жизнь в ад

Bafometka / Box of Seven Sins

Может это покажется странным, но я никогда не обсуждала с Миной наши отношения с Мамору. Мы естественно разговаривали о парнях, но в целом не касаясь личного. Я не раз слышала, как другие девушки-подружки вовсю обсуждают своих дружков, делятся интимными подробностями, а у меня на этот счёт в голове был некий барьер. Я придерживалась того мнения, что есть определённые сферы личного пространства, которые никого не должны касаться. К этому относились взаимоотношения с парнем в первую очередь. Соглашусь, что порой меня распирало и хотелось поделиться с кем-нибудь своим счастьем или печалью… Но меня всегда что-то останавливало, и на вопрос: “Как у вас с Мамору?” я всегда мило улыбалась и говорила,

что всё замечательно. Я не обманывала Минако. Я действительно готова была поделиться с ней своими проблемами, но только после того, как смогу объяснить сама себе. Я не хотела, чтобы кто-то вмешивался в ход моих внутренних процессов, ведь то, что я решила, касалось только меня. Чужое мнение могло бы сбить с выбранной траектории. Да и про Сейю Коу говорить было не очень удобно… Возможно спустя время, когда это уже перестанет быть важным…

Минако была словно тепличный цветок, который смотрел на мир через окно оранжереи, из которой его никогда не выносили. Она была единственным ребёнком довольно состоятельной семьи. Её всегда берегли, холили, лелеяли бесконечные тётушки, дядюшки и бабушки. С ней носились как с маленьким ребёнком, даже когда она повзрослела. Моя подруга жила в своём тесном и тёплом мирке и верила в чудеса. Я просто не имела право разбивать её мечты и тревожить резким контрастом своей жизни. Я боялась, что она может не понять меня и, что ещё хуже, оттолкнуть.

Итак, сегодняшний вечер должен был стать идеальным и самым главным событием в моей жизни. Как советовала книжка за десять долларов, нужно непременно надеть красивое бельё красного цвета, и чтобы оно кокетливо выглядывало из-под края кофточки или просвечивало сквозь блузку, соблазняя мужчину, словно ярким светом красных фонарей. Сказано — сделано. Вчера я потратила свою заначку в дорогом магазине белья, но оно того стоило. Когда я полезла в коробку за деньгами, мой взгляд упал на небольшой конверт с пятьюстами долларами, чаевыми, полученными от Сейи Коу за поцелуй, которые лежали отдельно от остальных купюр. Почему-то эти деньги перестали быть для меня таковыми. Я хранила их как символ… как воспоминание, не решаясь потратить. Я взяла конверт в руки и тут же мне вспомнился страстный шёпот Сейи: “…вот о таких поцелуях я мечтал…” Сердце кольнуло, а низ живота наполнился сладкой теплотой. Я вновь ощутила вкус его поцелуя и горячее дыхание на своей коже. Его чары действовали даже спустя время… Я устало вздохнула и положила деньги назад в коробку.

Потратив примерно час на создание образа, я придирчиво рассматривала себя в зеркало, пытаясь найти хоть малейший изъян в своём новом образе. У моей чёрной майки был чудовищно большой вырез, из-под которого задорно выглядывали красные кружева дорого лифчика с эффектом “push-up”. Выглядело это, конечно, вульгарно, но раз в книге говорилось, что это непременно поможет мне соблазнить Мамору за одно свидание, чем Бафомет не шутит! Юбку я надела самую короткую, которую смогла отыскать в завалах своего гардероба. Она оказалась мне маловата — уж слишком плотно облегала бёдра, вызывая дискомфорт, но что делать! В книге чёрным по белому было сказано: “ультра мини” — и хоть плачь. Босоножки я надела те же, которые надевала в клуб, поскольку у них был самый высокий каблук. В книжке также рекомендовалось надеть чулки в сетку, но это мне уже показалось чересчур. Так я до кафе не дойду спокойно. В остальном же я решила последовать собственным представлениям о внешнем виде — чистые волосы, уложенные в оданго, яркий вечерний макияж, мои любимые духи “L’Imperatrice” от “D&G” и роковой обморок готов!

До кафе я дошла под свист парней и сигналы машин. Мне предлагали познакомиться, поужинать или пройтись до ближайшего “love-hotel” за щедрую оплату. В другой

ситуации я бы умерла со стыда, но раз я выглядела так, что со мной можно запросто пройти в отель, значит, у Мамору не было шансов устоять! Значит всё было правильно!

Увидев меня, синие глаза Мамору расширились, а лицо вытянулось в недоумении. Его щёки окрасил розовый румянец, а губы слегка приоткрылись.

— Привет, Банни… э-э-э… выглядишь… чудесно… — пролепетал он, заикаясь, пялясь в вырез моей майки.

Ура! Действует!

— Привет, Мамору! Извини, что задержалась. — Я растянула губы в улыбке опытной соблазнительницы, которую долго тренировала перед зеркалом.

Он сглотнул слюну и стал практически пунцовым. Хо-хо! Интересно здесь поблизости есть лав отели?

— Что ты хочешь заказать, Банни?

— Банановый сплинт… — пропела я эротичным голосом, облизывая губы.

В книге было сказано, что еду обязательно нужно заказывать сексуальную. Чёрт знает, что бы это значило, но банановый сплинт показался мне красноречивее всех намёков. Я, конечно, сомневалась насчёт вишнёвого пирога, который как бы намекал, попробовать мою вишенку, но я боялась, что до Мамору не дойдёт столь изящное послание. Поэтому банановый сплинт должен был стать моим входным билетом в мир плотских утех.

Во время еды я сексуально постанывала и изображала блаженство на своём лице, якобы от вкуса банана. Мамору молчал и подозрительно на меня косился, медленно пережёвывая еду. Наверное, считал секунды, чтобы овладеть мной! И под конец ужина я решила добить его. Я сняла босоножку с правой ноги и провела ею между его ног в области ширинки брюк. Мамору подскочил, как ужаленный.

— Ты что творишь?! — заорал он.

Чёрт! Наверное, слишком сильно надавила…

— Мне просто хотелось сделать тебе приятное, — я эротично улыбнулась.

— Приятное?! Ты рехнулась?!

— Мамору, потише… на нас уже смотрят… — прошептала я, косясь в сторону.

Он вздохнул и сел на стул.

— Банни, что происходит? — спросил он строгим голосом.

— Ничего. Просто настроение такое… весна… все дела… — произнесла я мечтательно.

— Это ты называешь “ничего”?! Ты одета как шлюха и ведёшь себя так же! Стыд-то какой!

Сердце ёкнуло, а слёзы навернулись на глаза. Он не понял моих намёков…

— Я просто хотела тебе понравиться… — прошептала я, опустив голову.

Синие глаза расширились от удивления.

— Понравиться? Я когда-нибудь говорил, что мне нравиться ЭТО? — он кивнул головой в области моего декольте.

— Я… я… Мамору, я хочу, чтобы ты сделал меня своей…

Твою мать, я это сказала! Я сказала ЭТО!

Он потрясённо уставился на меня, и закрыл ладонью лицо.

— Господи, Боже… идиотизм какой-то… — прошептал он.

— Идиотизм? — я подняла на него покрасневшие глаза.

— Да, чёрт возьми. И как тебе только в голову пришло предлагать себя?! Да ещё так вульгарно!

— Мамору… я… я просто хочу чтобы мы были вместе и у нас случилось ЭТО, наконец… А тебе как будто всё равно… Ты не видишь во мне девушку? — я уже чуть ли не плакала.

— Я вижу в тебе девушку… И у нас бы все случилось…Но ты так сильно изменилась в последнее время! Я перестал узнавать девушку, в которую влюбился! И это меня печалит!

— Но, я всё та же Банни…

Мамору покачал головой.

— Нет, ты изменилась. Сначала история с твоими однокурсниками, потом ты стала странно рассуждать и мыслить, теперь вот это… Может это гормоны или стресс в колледже, но я перестал тебя узнавать. Ты была такой нежной, отстранённой, чистой… А теперь что? Передо мной сидит размалёванная потаскуха, которая беззастенчиво предлагает себя. Прости, что говорю тебе всё это, но я больше не могу держать в себе…