Я придумаю тебе смерть
Шрифт:
Да всё понятно! Женьке надо замуж и детей, раз думает о том, какой след на Земле оставит! Зрелая личность, не то, что современные девахи: «Ах, я хочу пожить для себя».
Анну захватило желание помочь, но эта неблагодарная Женька грубила в ответ на её невинные замечания на тему «Прыщи надо замазывать тональным кремом, а до этого – к косметологу сходить, расширенные поры – это фу! Хочешь, номер своего дам?» или «Прозрачные капроновые колготки – колхоз, так никто не ходит! Посмотри, как одеваются стильные девушки».
– Оставьте меня в покое,
– А мы все согласны, тебе пора заняться собой. Ты демонстрируешь неуважение к коллективу! – поддержали Аню коллеги.
– Мне на него плевать. Я соблюдаю правила гигиены и пользуюсь духами – этого достаточно. Тётки, занимайтесь своими внуками!
Это было непростительно! Какая-то соплячка намекает, что они-де старые? Да эти дамы выглядят гораздо лучше, чем Бабка-ёжка! Такая межбровка, в двадцать-то лет! Они в её годы были красотками. Да и сейчас выглядят гораздо лучше и даже моложе!
Коллеги стали недолюбливать Женьку пуще прежнего. И пошли перепалки… Кто-то пожаловался на девушку руководству. Не Аня, вот правда. Во-первых, та хотела помочь, а если бы дикарку уволили, у неё бы не получилось. Во-вторых, не хотелось оставлять девчонку без работы. Да и стукачество Аня не поощряла – это в-третьих.
Руководитель принял сторону Женьки: та была его соседкой, мужчина знал почивших родителей дикарки, потому и держал нервную барышню, хотя клиентов она порой отпугивала своей резкостью и прибыли не приносила. Благородный был мужчина. Потому, видимо, и компания недолго просуществовала, и в коллективе черт знает что творилось. По идее-то у сотрудников не должно оставаться столько свободного времени, чтобы обсуждать чью-то внешность и бесконечно распивать чаи.
Факт, что Бабка-ёжка – сирота, смягчил дамочек. Аня даже всплакнула. Её мама умерла два года назад, а рана всё ещё не затянулась. Хотя так уж близки они не были. Теперь Аня сама себе мудрец и хозяйка. А как тяжело быть одной на всём белом свете уже к двадцати годам… Никого не осталось для защиты.
Одна сердобольная коллега принесла Женьке одежду своей дочери, из которой та выросла: «Хоть модные вещички у тебя будут». Та опять оскорбилась:
– Я похожа на человека, который будет носить дырявые труселя с барского плеча? Точнее, даже не с плеча, а… хм… Мне подачки не нужны. Тем более – от вас.
Коллега обиделась.
Нет, эта девчонка не потерпит снисхождения.
Аня пробовала по-другому – проникновенно поговорить с Женей, глядя в глаза и беря за руку:
– Я вижу тебя насквозь! Ты вовсе не злючка! Это самозащита.
– Удивительно, и от чего же она проявилась, в таком-то «дружелюбном» коллективе?
– Так ты неправильно реагируешь! Не надо колючки показывать! Ты с таким изуверским выражением лица ходишь, что оторопь берёт! Не прячь свою внутреннюю доброту, не огрызайся на людей!
– То есть, вы мне такие пожелания: «Ты кривая,
– Сложно с тобой.
– Вот и не общайтесь, – Женя выдернула руку. – Я была бы рада бойкоту, чтобы вы, змеи, наконец-то заткнулись и начали работать, а не мешать мне жить!
Аня снова взяла ее за руку:
– Не стыдно тебе огрызаться на людей старше себя, Женя? А потом удивляешься, что тебя не любят в коллективе! Если бы мой сын позволил себе так разговаривать со взрослым человеком… называть женщин, которые тебе в матери годятся, змеями…
– Да уберите свои клешни! Я вам только что сказала: не надо меня хватать! И так еле сдерживаюсь, чтобы в лицо вам не плюнуть! В следующий раз по руке дам. Разговор окончен.
Ане было так обидно!.. «Ну и не буду ей помогать, пусть себе сидит одна и ноет о быстротечности жизни и её бессмысленности! Баба-яга она и есть!»
Её отвлёк другой объект, которому было никак не обойтись без советов мудрой Анны, – Колобок, ещё один чудик. Парень тоже не соответствовал социальным нормам, словно не понимал, что можно говорить, а что – нет. Только к нему коллектив относился хорошо, несмотря на ненависть, которую парень изливал, стоило только кому-нибудь затронуть тему отношений: и стервы эти бабы, и нужны им только деньги. Может, играла роль безобидная внешность: он был круглолицым, пухлогубым, большеглазым. Купидончик такой, только сухопарый. Щекастый одуванчик. Его любили, если можно так выразиться, за истории из жизни альфача.
О! Колобок охотно рассказывал о своих «победах». Какое противоречие! Бабы – меркантильные сволочи, которые обходят простых хороших парней стороной ради богатых красавцев, но при этом у него никаких проблем нет: как-то, например, Колобок соблазнил и бросил школьную красотку, которая отвергала его годами, а та потом чуть не свела счеты с жизнью: «Ах, ох, я был холодным чудаком на букву «м»! А вот не стоило недооценивать меня и френдзонить!». Ну да, ну да, Колобок – мститель за всех отверженных. Брошенная им красотка, кстати, стала актрисой. Имя старлетки парень благородно утаил.
– Вы думаете, почему я – рядовой менеджер по продажам, но у меня дорогая одежда? Встречался с богатыми зрелыми женщинами. Трудно, правда, было манипулировать сразу двумя, лавировать между ними. Но я смог! Нет, а почему считается, что только бабы содержанками могут быть, с мужиками старыми встречаться, не работать, не учиться? У меня тоже так получилось! По первому классу пожил! Как-то в Майами месяц тусил со своей милфой. Эх, надо было копить деньги, но я был юн и беспечен.
За такие рассказы пожурить бы, а лучше – пощёчину влепить. Только… черт подери, Колобок был таким потешным, когда всё это рассказывал, блестя глазами! Тем более ясно, что это неправда.