Я прикасалась к небесам
Шрифт:
– Не стой столбом, - усмехнулась женщина, - Или я передумаю.
Хел еще раз взглянула на свои нагие ноги и сделала первый шаг, выходя на крыльцо.
Впрочем, на площади с крестом никого не было.
В животе предательски заурчало. Конечно! Со вчерашнего вечернего хлеба с варением и чаем во рту ни крошки не было. А у Хел и так постоянно проблемы с желудочно-кишечным трактом, а оставаясь на такой жесткой диете он грозил вообще уйти в отставку.
– Боже, спасибо...
– прошептала Эллет, - Знаешь, Чародейка. Кажется ко мне возвращается
– С чего ты это решила?
– спросила женщина сворачивая к одному из проходов между домами.
– Я вспомнила, что раньше я очень часто болела. И еще... у вас тут есть ведь зеркало?
– Конечно, - женщина пожала плечами, - например, у Эдениэля есть... Он у нас "незряч", других в неверие вгоняет да и сам без знаков не поверит, - на этих словах она перекрестилась.
– Уф, - вздохнула с облегчением Хелли, - Я уж подумала, что чуть-чуть безумна. Какое ж счастье, что роса не падает вверх!
– Чародейка удовлетворенно кивнула, словно поняв, что девочка сейчас сказала, - Это ведь сумасшествием называется ощущение, когда себя не чувствуешь, а в голове веселящаяся пустота?
Чародейка остановилась. От неожиданности девочка остановилась и резко подняла голову, отчего в шее что-то неприятно хрустнуло.
Толпа людей носилась туда-сюда, выставляя еду на белоснежные столы, кто-то ходил около леса с обреченным выражением лица, другие, в особенности девушки, бегали с венками на головах. И что удивительное, так это то, что все, абсолютно все наряжены в белое. Ни одного темного пьятна, кроме красных вышивок.
По окраине леса установлены несколько столбов, на которых пока что не горели факелы. Видимо, к вечеру из зажгут. А совсем неподалеку огромная гора из веток - видимо, будущий костер.
К Чародейке подбежала взволнованная женщина и, не обращая внимания на стоящую позади той Хел, начала быстро тараторить:
– Чародейка! Предзнаменование! Белая птица - "божий вестник" - в дом ко мне залетела и села на изголовье кровати. Пророчество сбывается, Чародейка! Бог нам посланника... спасителя нашего послал!
– Подожди-подожди, Ревекка, - Чародейка закусила в волнении губу, - Скажешь всем, чтобы вечером собрались на площади. У меня слово к людям.
– Да, да! Чародейка... Но кто это?..
– Ревекка с восхищением посмотрела в глаза Хелли.
– Да накроет тебя божья длань, дорогая. Принеси мне в дом еды и не забудь людей предупредить.
– Да, Чародейка. Только вы же знаете меня: если я начну, то ни в жизнь не закончу!
Женщина покачала устало головой:
– А если новость первой узнаешь?
Ревекка, косясь на незнакомку, радостно кивнула и побежала обратно, громко крича: "Люди! Смотрим на меня! Все, Карен, и ты тоже!" Возмущенное: "А что я-то?!" Ревекка проигнорировала, продолжая подзывать к себе людей.
Чародейка взяла Хелли за руку и повела обратно на площадь. Девочке осталось только горестно вздохнуть: кажется, прогулка закончилась, а гулянию не быть.
– Чародейка, а мы еще выйдем из дома?
– с надеждой в голосе
– Конечно. Ведь сегодня День Почитания. Наш бог требует Подношений - иначе он отвернется от нас.
– Подношений? Разве боги что-то требуют от нас?
– Чтобы сохраниться на земле своей, ему нужно то, что задерживало бы его здесь и не тянуло обратно на Небеса. Поому нам нужно идти на жертвы.
Чародейка поднялась на крыльцо и открыла перед Хелли дверь.
– Но неужели он не может что-нибудь создать? Какую-нибудь ниточку, что соединила бы нас на небесами...
– Эллет, не нам решать, что ему делать, - твердо произнесла женщина, входя вслед за девочкой.
– А какие это жертвы?
– Священные деревья определяют. Они нас не пускают отсюда. А зов невинно павшей души и есть та самая ниточка для Него.
Девочка с ужасом в глазах посмотрела на спокойную Чародейку, которая усаживалась за стол.
– Но... Это люди?! Убивать людей? Да как могут деревья что-то определить?!
Женщина подняла остекленевший взгляд на Хелли:
– Они живые. И они - стражи, что никак не уйдут на покой. Они - наши страхи и вечная молитва Небесному царю. Священные деревья обретаются во тьме, смерти и вере.
Что-то заставляло Эллет верить Чародейке, но та часть, что словно закопана под ее новым именем, отчаянно сопротивлялась мысли, что деревья могут таким образом красть жизни. Это казалось чушью. Хелли села напротив женщины, мучительно пытаясь подобрать ответ на такую новость. Чародейка терпеливо ждала ответа, скрестив руки на столе.
– Эм...
Эллет не могла ничего придумать. Только это глупое "эм" несколько секунд витало между ними.
– Понимаю, ты - Чужестранка. Тебе трудно жить по вере того, что тебе чуждо с самого рождения...
– Но в Бога я верю!
– возмутилась тут же девочка, и ей показалось, словно в выражении глаза собеседницы мелькнула некая ирония, - Скажите, как я к вам в дом попала, прошу, - Хел вытянула руку и накрыла своей ладонью запястье женщины.
Чародейка ответила не сразу.
Пожевав губу, женщина чуть наклонила голову в бок.
– Дело в том, что ты лежала у меня под крыльцом. Я подумала, что мертвая, но нет, ты еще дышала. Только не понимаю, кому из наших понадобилось тебя подбрасывать мне, - Чародейка задумчиво сверлила взглядом дверь и в конце концов изрекла, - А ведь у тебя странный духовный возраст.
Хелли убрала руку себе на колено и опустила глаза на стол.
– А ведь духовный возраст, это настолько абстрактное понятие... И настолько ж подчиняющееся времени, насколько устраивающее против него заговоры...
На этом женщина прервала своё философствование, так как последовал быстрый стук в двери.
– Заходи, Ревекка.
А Эллет про нее уже и забыла.
Просунулась сперва рыжая голова Ревекки вместе с подозрительно прищуренными зелеными глазами. Оставшись удовлетворенной осмотром кухни-прохожей, она наконец вошла и с силой захлопнула за собой дверь.