Я признаюсь во всём
Шрифт:
— Мне очень жаль, — сказала она, — но я не могу. Я не думала, что это будет так тяжело, днем я еще думала по-другому, но теперь понимаю, что не могу больше. Сожги письма. Я их не читала.
— Вильма, — произнес я. — Ты не можешь уйти! Я должен поговорить с тобой! Я так много должен объяснить тебе…
Она покачала головой.
— Иди вперед, — попросила она Феликса. — Я сейчас приду.
Он ушел очень неохотно. Толстая хозяйка отошла назад.
— Я люблю тебя, — сказала Вильма шепотом, положив руки мне на плечи. — Но я очень боюсь тебя.
Я кивнул.
— Если бы я не боялась, все было бы не так плохо, — прошептала она. — Но так невозможно.
— Конечно, это невозможно, — ответил я. — Я должен был сразу это понять.
— Ты не должен опасаться, что я тебя когда-нибудь выдам.
— Я не боюсь этого, Вильма.
— Будь счастлив, — сказала она и быстро, быстрее, чем это было возможно, исчезла. Я стоял один перед столиком в кафе. На улице я увидел их обоих, проскользнувших мимо окна двух молодых людей в дешевых зимних пальто. Она шла чуть впереди. Он торопливо, совершенно бездумно следовал за ней.
Я расплатился и тоже вышел из кафе в темноту осенних городских улиц. Я вернулся домой. В камине еще тлели угли. Я положил пару новых поленьев, сварил чашку шоколада и уселся с ней перед огнем. Ну, теперь и это тоже позади, думал я. Теперь я потерял и Вильму. Это должно было случиться, это было безумием — на что-то надеяться. Это не могло хорошо кончиться. Иоланта была достаточно умна. И, может быть, она действительно любила меня. Кто мог теперь это знать?
Мои мысли были уже далеко-далеко, на юге, на острове, на скалистом пляже. Да, думал, я теперь я действительно свободен. Завтра я хотел уехать и никогда больше не вернуться. Было так много разных мест и столько людей. Я еще жил. У меня были деньги и морфий. Теперь все, кто был мне близок, покинули меня, теперь я был готов найти нового человека, новую жену, нового друга. Было так много женщин, может быть, и друзей тоже. В этот вечер я думал о будущем, и прошел целый час, прежде чем я снова вспомнил о Вильме, и снова задыхался от страсти, и был готов в эту ночь покончить с жизнью.
Я достал бутылку коньяка и выпил ее всю. Потом я, уже пьяный, стал искать ампулы морфия. Я хотел, приняв слишком большую дозу, позаботиться о том, чтобы больше не проснуться. Все, казалось, было подготовлено — кровать застелена, огонь еще пылал, — только я никак не мог отыскать шприц. С неловкостью пьяного я искал его везде, но он пропал. Я плакал и проклинал все на свете, бросался на мебель и катался по ковру. Шприц не находился. Я сдернул скатерть, разбив пару стаканов, и как раз собирался совершить бессмысленный акт вандализма — разнести в щепки свой письменный стол, как вдруг в дверь позвонили.
Я отошел в глубь комнаты и облизнул пересохшие губы.
Позвонили снова.
Я решил не открывать. Но затем я увидел, что занавески не были задернуты, вследствие чего посетитель мог видеть, что дома кто-то есть. Раздался третий звонок, на этот раз очень долгий.
Я заставил себя собраться и подошел к двери, которую быстро распахнул.
На пороге стоял мужчина
— Простите, пожалуйста, за беспокойство, можно поговорить с госпожой?
Я крепко держался за дверную ручку:
— О чем вы хотели с ней поговорить?
— Я имею честь разговаривать с господином Франком?
— Да.
Маленький мужчина улыбнулся:
— Очень рад. Меня зовут Доктор Фройнд.
Я не двигался.
Он протянул мне руку, и я механически ответил на рукопожатие.
В подъезде погас свет. Доктор Фройнд откашлялся. Я не двинулся с места.
— Милостивая госпожа… — начал было он.
— Ее нет, — ответил я грубо.
— А когда она придет?
— Этого я не знаю.
— Может быть, вы разрешите подождать ее здесь?
— Вряд ли, — ответил я.
Этот человек заставлял меня сильно нервничать. Кто был этот доктор Фройнд? Может быть, он из полиции?
— Чего вы, собственно, хотите?
— Я уже сказал — поговорить с госпожой.
— Ее нет, это я тоже уже сказал.
— А когда она придет?
— Этого я не знаю. Она в Германии.
— О! — удивился он. — И где в Германии?
— Я не знаю адреса. Она путешествует.
— Но вы наверняка сможете ей позвонить…
— Нет! — громко закричал я. — Я не могу ей позвонить! Немедленно убирайтесь! Я устал! — И я попытался захлопнуть дверь перед его носом. Но он оказался быстрее и успел поставить ногу:
— Мне очень жаль, господин Франк. Но так не годится. — Он снова распахнул дверь, и я, шатаясь, отпрянул назад. Этот маленький доктор Фройнд оказался очень сильным. — Если вашей жены нет, то я должен поговорить с вами.
— О чем? — Я посмотрел на него, когда он прошел мимо меня в прихожую и закрыл за собой дверь.
— О разном. Я ждал достаточно долго. Мы должны принять решение. Ваша жена, к сожалению, пренебрегла тем, чтобы поговорить со мной. Я глубоко сожалею об этом. — Он быстро осмотрелся, нашел крючок, на который повесил свою нелепую шляпу, и уже собрался снять пальто.
— Но о чем идет речь? — пробормотал я беспомощно.
Доктор Фройнд снова улыбнулся.
— Речь идет о вашем сыне, — ответил он.
Часть III
1
Трамвай, сильно раскачиваясь из стороны в сторону, с грохотом катился по унылым окраинным улицам в фабричный район Вены. В свете фар проезжающих мимо автомобилей виднелись очертания фабрик, складов и дымовых труб. Где-то ревел локомотив. По окнам сбегали крупные капли.
Вагон был почти пуст. Несколько усталых женщин в платках и с большими сумками дремали. Молодой человек в очках с толстыми стеклами серьезно читал толстую книгу. На задней платформе пьяный спорил с кондуктором. Доктор Фройнд сидел напротив меня. Он молчал. За последний час он уже наговорился.