Я – пророк без Отечества. Личный дневник телепата Сталина
Шрифт:
2 сентября, Атлантика, борт корабля «Ганза»
Думал я чуть ли не до полуночи, ворочался, потом как-то так получилось, что стал представлять себе Лею… С тем и уснул.
А с утра отправился к капитану.
Нет, сомнений в его невиновности у меня не было, просто надо было кое-что узнать. Идей было много, и версия смутно, но просматривалась.
Капитан принял меня тотчас же.
– Господин Мелькерсен, – начал я, – правда ли, что в день убийства вы играли в бильярд с Жосленом Вальдесом?
– А-а,
– А вы? – улыбнулся я.
Капитан покачал головой.
– Не тянет он на убийцу, – сказал он с сожалением. – Слабак. Неженка. Да и вообще – альфонс!
– Вот и я того же мнения. Я вот что хочу от вас… Позвольте, я загипнотизирую вас. Обычный человек помнит все, что с ним было, но когда берется вспоминать, мало что всплывает в памяти. А вот под гипнозом воспоминания раскрываются куда глубже.
– Ну, если надо… – проговорил капитан неуверенно.
– Надо, – твердо сказал я.
– А, давайте!
Встав, я вытянул руку и приказал:
– Спать!
Мгновенное усилие воли подействовало сразу – Мелькерсен безвольно откинулся на спинку кресла, взгляд его затуманился.
– Господин Мелькерсен, вам хорошо и спокойно, – заговорил я монотонным голосом, – никакие тревоги и проблемы не беспокоят вас, все идет как надо… Ваша память могуча, вы помните все, что было с вами… Вы возвращаетесь в тот день, когда играли с Вальдесом в бильярд… Вот вы с кием в руках обходите стол… Где стоит Вальдес?
– Напротив, – пробормотал капитан.
– Он в пиджаке?
– Нет, только что снял и повесил на стул…
– Стул далеко?
– Рядом…
– Приглядитесь внимательно: никто не подходит к стулу? Никого рядом нет?
– Вертится тут один тип… Португалец вроде… То ли Вельо, то ли Вельго… Заносчивый – страсть! Ага… Вот же ж! В карман полез!
– Он трогает пиджак Вальдеса?
– Трогает?! Да он его лапает! Вон, полез в карман, тащит чего-то… А, да это ключ!
Я сделал движение рукой, и капитан пришел в себя.
Посмотрел на меня с недоумением, нахмурил лоб, потер щеку, словно припоминая.
– Так я, что, и вправду спал? – осведомился он.
– И вправду. Минуты четыре, не больше, но… Чувствуете, что отдохнули?
Мелькерсен поерзал и вдруг улыбнулся.
– А ведь верно! Будто выспался наконец. А то эти вахты… Да! Так вы как, узнали чего?
– Вы вспомнили, капитан. Некоего португальца, то ли Вельо, то ли Вельго…
– А-а! Как же, как же… Наш штурман прозвал его сеньором Зазнайкой. Хотя… Знаете, на публике этот Вельго появлялся редко, даже обед ему в каюту носили. Не понимаю, чего ему особенно зазнаваться, хотя Вельго и барон. Кстати, он сосед графини Стадницкой.
– Ах сосед…
Тут у меня словно сверкнуло что – разрозненные факты, никак не желавшие совмещаться, вдруг совпали, все и сразу, как зубцы у шестеренок.
Мне вспомнилось, какие тонкие переборки отделяли каюты – стоя
– Мне кажется, – медленно проговорил я, – я знаю, кто убил графиню.
– Кто?! – выдохнул капитан.
– Надо бы нам собраться у барона Вельго…
– А он пустит нас?
– А мы его убедительно попросим!
И вот я с капитаном, прихватив Леона, Кати и Жослена, явились к барону.
На мой настойчивый стук Вельго долго не открывал, но вот дверь отворилась, и в коридор выглянул мужчина лет шестидесяти, с клочкастой бородкой, с мешками под глазами. Лицо у него было угрюмым, неся на себе явные признаки попойки.
Болезненно поморщившись, барон процедил:
– С кем имею честь?
Я напряг волю, посылом приводя Вельго в нужное мне состояние. Это было непросто – барон был из тех людей, что плохо поддаются внушению. Однако, ослабленный выпивкой, бессонной ночью и переживаниями, Вельго поддался.
– Проходите…
Пошатываясь, шаркая остроносыми тапками-кавушами, кутаясь в мятый халат, барон прошествовал в каюту и рухнул в мякоть кресла, тут же наливая себе коньяка в стакан.
Не морщась, выпил, выдохнул и утер тыльной стороной ладони вялый рот.
Приглашенные мной зашли и расселись, занимая диван и стулья. Бледная Кати испуганно жалась в уголку, а Жослен, мятый и мрачный, нахохлился, сверля взглядом барона. Леон не скрывал своего живейшего интереса, а капитан все прямил спину.
– Господин Вельго, – начал я официальным голосом, – вы обвиняетесь в убийстве графини Стадницкой!
Барон не вздрогнул даже, кивнул только и снова потянулся за бутылкой.
– Ох! – вырвалось у горничной.
– Ах, ты… – начал Жослен, привставая, и снова упал на жалобно скрипнувший стул.
– Но… как? – удивился Мелькерсен.
– Да, да! – живо поддержал его Кобак. – Как?
– Очень просто, – сказал я. – Проживая за стенкой, господин барон хорошо слышал, кто приходил к графине и когда. А услыхав однажды от самой госпожи Стадницкой, что она принимает снотворное зелье, настоянное чуть ли не колдунами из племени бороро, господин Вельго понял, как именно совершить убийство…
Барон помотал головой.
– Вот тут вы ошиблись, господин детектив, – глумливо усмехнулся он. – О настойке я знал давно.
– Ну, я тоже не всеведущ. Узнав все, что было нужно, вы похитили ключ у господина Вальдеса и в тот же вечер совершили задуманное: дождавшись, пока горничная принесет чай и покинет каюту, вы проникли туда сами и опорожнили пузырек со снотворным едва ли не наполовину. Вышли, закрыли дверь, вернулись к себе и стали ждать.
– Да, – выговорил Вельго, изрядно отхлебнув, – я даже чересчур долго дожидался. Вошел, значит, закрыл дверь за собой и тут слышу, как в дверь стучит этот альфонс – больше-то некому. Я еле успел снять кулон и уйти, как он опять прибежал.