Я проснулась
Шрифт:
– Не проблема, – пожал плечами Илья. – Вот только… мне завтра утром уже надо, часов в девять. Успеете?
– Завтра? – старик пошевелил губами и кивнул. – Успею. Бессонница у меня, почему же не сделать? Но за срочность… в общем, сто долларов. Согласны?
Илья кивнул и полез за бумажником.
– Э нет, – старик протестующее поднял ладонь. – Завтра и заплатите. Вдруг не понравится.
Он развернулся к стоящему у него за спиной небольшому станку и принялся крутить на нем какие-то рукоятки.
Поняв, что аудиенция окончена, Илья пожал печами и вышел
От этих мыслей Илья Викторович Селиванов пришел в отличное расположение духа и отправился искать ещё один подарок.
А старик, сдвинув на лоб очки, склонился над кусочком почерневшего металла, зажатым в крошечных тисочках
Второй день
Мягкой лапкой по стеклу, размазать влажные потеки, нарисовать смешную мордочку и стереть. Я была ребенком, всего лишь ребенком. А детей нельзя заставлять страдать. Слышите?! Даже таких, как я.
Но мне дали ещё одну жизнь – за гранью той, которую отняли. И я пытаюсь понять, зачем. Ответ пока один – заставить других пережить мою боль и ужас. И неважно, кого заставить – пусть ответят те, кто тут сейчас.
Огромный алюминиевый глаз Луны тонет в наползающих облаках, меркнет и пропадает.
Знаете, на что похожа смерть? Нет, не на падающую тьму и забвение. Смерть похожа на долгий удар током, на страшный озноб. И после этого озноба очень трудно проснуться.
Но я – проснулась.
Утром новое место работы поразило Дину ещё сильнее, чем вчера. Первое, что она увидела в холле, была крышка гроба. Охранник выглядел не столько мрачным, сколько встрепанным и потерянным.
– Привет! – девушка кивнула на прислоненный к стене зловещий предмет. – Кто-то умер?
– А? – парень был явно не в своей тарелке. – Вы разве не знаете? Да, откуда… Козловского сегодня хоронят. – И, подумав, добавил: – Нет, уволюсь я к чертовой матери, сил нет уже смотреть. Хоть бы в церкви все это устраивали, или в крематории… А то прямо отсюда носят, блин. Царствие им небесное.
Дина уставилась на несчастного секьюрити.
– Как носят? Этот… Козловский, он что, не первый умер?
– Пятый. За две недели. Нет, за шестнадцать дней. Первым завхоз был, Фалалеев. Заместитель по хозяйственным вопросам. Или Наталья? Да, кажется она на день раньше Фалалеева. Потом подряд две бухгалтерши, я уже и фамилий не помню. За ними преставился менеджер по рекламе, Шевченко Вадик. Вчера хоронили. Хороший парень был, давал мне книжки почитать и вообще. Родители увезли гроб хоронить в Тулу, поэтому кладбища и поминок, слава богу, не было, только панихида… Нет, уволюсь я, не могу больше! –
– Интересно получается, – растерялась Дина. – Их что, убили? У вас маньяк завелся?
– Да нет, все умерли от естественных причин. Один – от инфаркта, двое – от саркомы, Козловского удар хватил. Инсульт. Три дня в коме пробыл. А бухгалтерша одна – от тромба в сердце. Операцию недавно ей делали, вот тромб и образовался. Я раньше в мединституте учился, со второго курса ушел, так что понимаю, что никакая это не эпидемия и не убийства. Но страшно – просто до дрожи. Никогда так не боялся.
– Тебя зовут как? – сочувственно спросила Дина.
– Роман я. Извини, совсем голову потерял. И знаешь, я бы тебе не советовал сюда устраиваться. Черт его знает, что тут творится. Я уже и с дозиметром по зданию прошелся, и знакомых парней из СЭС уговорил наведаться, радон или пары ртути какие-нибудь поискать. Говорят – чисто. А мы тут все только и смотрим друг на друга: кто следующий. Пятеро уже уволилось.
– А сколько всего человек тут работает?
– Сорок восемь… было. Осталось тридцать восемь, – мгновенно ответил Роман. Ты – тридцать девятая.
– М-да. – Дина почувствовала, что ей становится очень неуютно в этом славном особнячке. – А гендиректор что говорит?
– Уехал, – почему-то шепотом сообщил охранник. – Взял отпуск и укатил. Перед тем, как Вадик… То есть, дней пять назад. А заместитель его Селиванов упорно делает вид, что ничего не происходит. Дескать, стечение обстоятельств. Правда, Ираида сказала, что он велел Ивану Сергеевичу, чтобы больше никаких гробов в офисе. После Козловского. Ну, хоть так…
– Значит, пятеро умерли. А ещё пятеро уже сбежали?
– Уволились, – кивнул Роман. – И я их понимаю. Условия тут, конечно, хорошие, платят нормально. Но жизнь дороже. Мы тут сутками посменно дежурим, так ночью даже у меня мурашки по коже.
Дина в задумчивости отправилась в комнату, которую теперь ей предстояло именовать своей. Проходя мимо приоткрытой двустворчатой двери, она с любопытством заглянула в неё. И тут же пожалела об этом – на большом столе, завешенном черным шелком, стоял открытый гроб. Плавно и неслышно передвигающаяся девушка, расставляла рядом с ним вазы для цветов, а у стены потерянно топталась заплаканная женщина и двое мужчин. Одним из них был уже знакомый Дине Иван Сергеевич.
Бросив взгляд на видневшиеся из гроба пергаментно-желтые лоб и нос, Дина тут же тихо прикрыла дверь и на цыпочках помчалась прочь со всей возможной в такой ситуации скоростью.
Шмыгнув за дверь «Группы рекламы и маркетинга», она перевела дух. И тут же услышала мрачное карканье, скрежет и жуткий стон.
Сегодня Женя играл в «Готику». Нашел время…
Вяло поприветствовав Дину, он снова отвернулся к монитору и приглушил звук.
– И кому в голову пришло возить сюда покойников? – шмыгнув в свой угол, поинтересовалась Дина. – Эй, ты меня слышишь, коллега? Аллё!