Я – радость
Шрифт:
– Ты действительно ему нравилась и нравишься до сих пор. Никто не виноват, что ты ждала от него больше, чем он мог дать.
– Но он делал вид, что может! Обещал измениться сам, изменить свою жизнь, говорил, что понимает, что я достойна большего и якобы готов был стремиться к этому большему, а что на деле? Одни слова. Он просто вешал мне на уши лапшу все это время, а я слушала и верила, как будто все его заверения – это самое лучшее, на что я могла претендовать в жизни!
– Скажи мне, а кто не делает вид? Кто не хочет казаться лучше, чем он есть на самом деле? Разве ты сама не хочешь? Для тебя ведь так важно всегда было, как ты выглядишь в глазах других
– Какую это?
– Подготовил тебя для серьезных отношений.
– Вот еще! – фыркнула я. – Да кто он такой, чтобы быть в состоянии оказывать на меня подобное влияние?
Лара посмотрела на меня с легкой снисходительной усмешкой:
– Так он и не делал ничего специально, все случилось само собой.
– Теть Лар, ну о чем ты говоришь!
– К тому времени, когда он появился, ты уже чувствовала потребность в близких отношениях. Ты стала задумываться о том, что пора создавать семью, тебе захотелось чего-то большего, чем одна только работа и твои случайные, ни к чему не ведущие увлечения, верно?
– Ну и что с того?
– Но при этом ты не предпринимала никаких шагов, чтобы как-то приблизиться к осуществлению задуманного, потому что это и задумано-то было как-то слишком умозрительно. Для тебя такие отношения были чем-то весьма неизученным, так что даже начинать-то было страшно, потому что тебе пришлось бы принять то, от чего ты всегда бежала раньше, как от Кости, с которым ты порвала сразу же, как только речь зашла о чем-то более серьезном и долгосрочном, чем редкие свидания на нейтральной территории. И тут появился Стас, который не отступился от тебя, даже когда ты явно дала ему понять, что ты не питаешь к нему никакого интереса, который буквально против воли, по миллиметру втянул тебя в эти отношения. Ведь признайся, если он не был расположен к такому долгому и терпеливому ожиданию, у вас бы так ничего и не вышло?
– Может, и так.
– А разве приходится ждать такого терпения от мужчин, которых ты сейчас считаешь достойными тебя?
– Нет, наверное, – подумав, ответила я. – Им же надо все и сразу. Вот возьми Леонида, у которого я работаю, за это время у него были уже две подружки, и с обеими он начинал жить чуть ли не через месяц после знакомства.
– О чем и речь. Но ведь теперь ты уже не будешь так бояться серьезных отношений, как это было до Стаса?
– Теперь уже нет. Сейчас, наверное, будет проще, если кто-то вдруг появится. По крайней мере я уже имею представление, как это бывает, – неохотно согласилась я.
– Так что скажи Стасу спасибо.
Я радость, я свет, я любовь.
Пожалуй, тетя Лариса действительно права.
– Спасибо, – сказала я. – Передавай ему привет.
Она улыбнулась.
Надо, наверное, позвонить папе. Он ведь тоже ни в чем не виноват.
На следующий день после возвращения Юли из командировки я нашла дверь ее кабинета открытой настежь. Было неясно, что бы это могло означать: то ли Юля просто забыла ее закрыть, то ли дает мне таким образом понять, что пора там сделать уборку. Звонить ей, чтобы выяснить это, не хотелось, так что я решила окинуть комнату взглядом, и если там действительно есть что прибирать, сделать это – хуже не будет, – а если нет, то и нет. В конце концов всегда можно сказать, что я неправильно ее поняла, если у нее будут ко мне какие-то претензии.
В итоге комнату не пришлось даже осматривать: едва я ступила на ее порог, под ногой что-то хрустнуло и, заглянув
За то время, пока я не появлялась в этой комнате, она изменилась до неузнаваемости: похоже, сюда переехали чуть ли не все Юлины вещи и теперь были развешаны на спинках стульев, брошены на диван, на колонки домашнего кинотеатра, даже на стол и подоконник. Весь стол был завален какими-то бумагами, вырезками из журналов, самими журналами, помадами без колпачков, флакончиками с засохшим лаком, пустыми коробками из-под DVD-дисков, фантиками от конфет, коробками из-под белья, колготок и аккуратными цилиндриками тампаксов. Тут же стояла ваза с большим букетом давно засохших роз, валялись подушка и плед, как будто на диване время от времени кто-то спал, шторы были плотно задернуты и пахло чем-то чужим, не как в остальном доме.
Я не могла оставить все это как есть и первым делом подошла к окну, отдернула шторы и открыла форточку. Увидела на подоконнике пепельницу, мусор из которой вытряхнули, но даже не сполоснули после этого. Похоже, Юля курит, но при этом не слишком старается это афишировать – вот бы Леонид об этом узнал.
Боже, ну не могу я испытывать к ней никаких теплых чувств! Да, я радость, я свет, я любовь, но Юля – это выше моих сил. Весь этот мусор, ее попытки самоутвердиться за мой счет, давление, которое она оказывает на Леонида и который, похоже, тоже не в восторге от этого, и вообще как только она пришла, все пошло не так. Не хочу, не могу и не буду! Пусть делает со мной что хочет.
Я не тронула в ее комнате лишь стол, только собрала с него мусор типа фантиков и пустых ненужных упаковок, а все остальное вычистила до блеска с раздражением и возмущением. Перестирала всю ее одежду, вытряхнула плед, поменяла наволочку на подушке, отмыла пепельницу, помыла пол, протерла пыль со всех ее эзотерических штучек. В конце концов, это не только ее дом, но и Леонида, а он платит мне не за то, чтобы здесь оставался такой бардак. Очень хотелось выбросить засохший букет, уже насобиравший на себя кучу пыли, но я все-таки сделала над собой усилие и оставила его стоять. Может, он ей дорог как память, может, ей в жизни никто еще не дарил таких букетов – лично я бы нисколько не удивилась, если бы это действительно было так. Вот какая я злая, плюньте в меня, если вас никто так не раздражал.
Конечно, я предполагала, что Юле может не понравиться вмешательство в ее частную жизнь. Конечно, я подозревала, что она может разозлиться – хотя чего злиться, это же моя работа! – и даже накричать на меня или вполне цивилизованно и спокойно сказать мне что-нибудь заведомо обидное. Хотя в глубине души я надеялась, что она все-таки оценит мои старания. Скажет: «Спасибо, Даша, в комнате так посвежело, вы отлично делаете свою работу. Не хотите выпить со мной чашку кофе?»
В действительности она на следующее утро встретила меня на пороге квартиры и сказала:
– Даша, оставьте ключи, заберите конверт с расчетом и можете идти.
Выглядела она очень спокойной, даже безмятежной, а вот я, признаться, растерялась. Давно уже меня никто не выбивал так из равновесия, разве что Тиша, но это, кажется, было так давно… Не знаю, что уж там отразилось на моем лице, но я постаралась скрыть нахлынувшие чувства.
– Что-нибудь не так? – спросила я.
– Все так, – ответила она, – просто мы с Леонидом больше не нуждаемся в ваших услугах.
– Это из-за вашего кабинета?