Я Распутин. Книга третья
Шрифт:
Сегодня давали пару театральных скетчей-пародий, невнятные песенки — ни слов, ни смысла, ни мелодий я не запомнил, да обещали “экзотические” танцы. И еще были “живые картины” — весьма своеобразный жанр. Брали известное живописное полотно, одевали актеров а ля персонажи картины, расставляли, открывали занавес — публика ахала, а исполнители начинали двигаться и говорить. Порой получалось очень смешно, все кругом ухохатывались. Кроме меня — это ж надо быть очень глубоко в контексте, знать, какая картина премию в Академии Художеств выхватила, какие вокруг нее споры происходили, да и вообще, что в театрально-артистической богеме творится.
Гучков же это заметил и подсел еще поближе. Пару раз чокнулись шампанским, Александр Иванович эдак испытующе на меня посматривал, а потом…
— Я смотрю, вы мыслями где-то далеко. Если позволите, у меня к вам есть просьба.
Ну вот опять. Число просителей в последнее время все увеличивалось и увеличивалось и с этим надо было что-то делать. К славе “царевого молитвенника” добавилась слава “великокняжеского укротителя” и “думского предводителя”, что в глазах обычного подданного империи означало небывалые властные возможности. Вот и кинулись многие выпрашивать должность, пенсию, местечко для родственника, контракт и так дале. Да и то, при сугубо вертикально-ориентированной системе власти в России высказанное наверху даже не пожелание, а так, мнение, могло сильно влиять на местные расклады — ну, например, новая железная дорога пройдет не через город А, а через Б. И, разумеется, интересанты из этих городов будут искать возможность добиться, чтобы наверху высказали нужное мнение.
Впрочем, Гучкову ни места, ни контракты не нужны — сам с усами. И бородой. И с миллионами. Речь он завел совсем о другом.
— У меня все никак не выходит из головы идея с пулеметами на автомобилях. Если, как вы говорили, навесить на авто броню, это даст изрядный вес, что потребует усиления каркаса.
— Разумеется, — поддержал я, — бронированный автомобиль будет куда тяжелее обычного.
— Так вот, чем тяжелее авто, тем мощнее двигатель ему требуется.
Я все пытался понять, куда же он хочет вырулить — уж больно издалека заходит.
— Ко мне обратился инженер Корейво, он служит в Коломне, на машиностроительном заводе.
— У Мещерского? Знаю такой, хотел оттуда сманить кого-нить в Сызрань.
— Да, тот самый. Дело в том, что Корейво изобрел какой-то новый тип двигателя, и даже запатентовал его во Франции. Но сейчас немцы начали делать такой же без лицензии и даже без уведомления. Корейво обратился к начальству, а Мещерский не пожелал влезать в дрязги.
— А что же инженер к вам обратился?
— Так я же акционер и Коломны, и Сормова.
Странная история. Беда с изобретателями в том, что многие из них зацикливаются и всю свою энергию отдают не новым творениям, а пробиванию созданного. Причем считают всех, кто не был достаточно восторжен относительно великого прорыва в науке и технике, как минимум недоброжелателями, если не врагами. Как бы тут не такой случай — Мещерский инженер известный, с солидной репутацией, а вот про изобретателя я даже и не слышал.
Но судя по рассказу Гучкова, оный Раймонд Александрович Корейво вполне вменяем и как специалист известен. Жаль только я ни черта не понимаю в двигателях и на смогу определить, насколько толковое изобретение. Хотя если Корейво действительно грамотный инженер, так нужно воспользоваться шансом и прибрать специалиста. А то заводы есть, а людей нету — бедно пока в России с инженерами и техниками, толковые просто нарасхват. Так что берем, пока дают, и если его двигатель
Пока я вникал в цилиндры, поршни, воздушное охлаждение и прочие инженерные тонкости (как оказалось, Гучков глубоко погрузился в тему) — на сцене начался главный номер вечера.
— Дамы и господа! — Балиев просто лучился довольством — Несравненная! Интригующая! Прямо из таинственной Индии… Мата Хари!
Тут то я и офигел. Уставился в обладлении на сцену, даже подвинул капитана, чтобы все видеть. А там было на что посмотреть! Стройная, в экзотическом платье, которое больше открывало, чем скрывало, в диадеме стилизованной под змею — Мата Хари смотрелась очень хорошо! Черноокая, чернобровая, гибкая. И танец такой… быстрый, заводной. Тоже с восточной спецификой. Добавить бы питона в руки — прямо Сальма Хайек в фильме “От заката до рассвета”. И также как в кино, танцовщица подошла к нашему столу, вскочила на него. И так аккуратно, что не задела ни один прибор.
Музыка еще больше ускорилась, браслеты на руках и щиколотках Маты зазвенели, а элементы платья полетели на пол. Сначала прозрачная накидка, потом лиф.Обнажились небольшие крепкие груди с крупными, красными сосками. Дойдет ли до низа? Нет, увы, не дошло… Музыка смолкла, танцовщица замерла в позе многорукой богини Шивы.
Зал взорвался аплодисментами, Мата Хари, стрельнув в меня глазками, соскочила со стола, убежала. Да… По сравнению с этим стриптизом — канкан отдыхает.
— Нет, ты видел это! — Стольников раскраснелся, вытирал платком пот со лба
— Господа, какой скандал — Гучков тоже покрылся красными пятнами — Надо сейчас же уходить
— Куда уходить?! — капитан схватил кадета за руку — Мата сейчас к нам за стол придет
— Откуда знаешь? — удивился я
— Вчера ко мне подсаживалась, просила с тобой познакомить
Ага, вот где собака зарыта! Опять ко мне решили подвести женщину. Да какую! Я вспомнил Анну Чернышеву — подругу Макса цу Фюрстенберга. Вот на чей бюст я бы с удовольствием взглянул. А может и пощупал…
— Месье, бонжур!
К нам за столик присела Мата Хари. Девушка уже успела одется в облегающее, муаровое платье, даже нацепить небольшую шляпку с пером. Вблизи она оказалась не столь красива — лицо портил крупный нос.
Кислый Гучков, который так и не ушел, начал нам переводить с французского, Стольников зашептал на ухо:
— Пятьсот рублей ночь!
— Шутишь?
— Вчера почти столковались, но она попросила с тобой познакомить.
Ах, да. Мата Хари у нас не только танцовщица, но еще и куртизанка. Интересно в шпионки ее уже завербовали немцы или еще нет? Самый пик карьеры Маты придется на Первую мировую, сейчас то она поди на вторых ролях еще.
— Проси теперь скидку — пошутил я
Официанты принесли еще шампанского, мы подняли тост за ее таланты, потом за знакомство.
— Давай ты первый, а я завтра — продолжил нашептывать капитан — Она тут неделю, я успею еще.
— Нет, не претендую — пошел в отказ я — И тебе не советую
— Почему же?
— Намотаешь что-нибудь на винт и будешь по Думе безносым ходить…
Шутка Стольникову не зашла. Он насупился, попросил официанта принести водку. Сначала откланялся Гучков. Потом под недоуменными взглядами Маты, по неотразимости которой был нанесен внезапный удар — ушел и я. Ведь дома меня ждала Анечка Танеева. Да еще с новой прической… Нет, со стороны нам не нужно.