Я – ректор? или Инкуб, дроу и толстушка
Шрифт:
– О, господин Серано, как прошёл совет? – спросила секретарша, едва не выпрыгивая из собственного довольно провокационного декольте от любопытства.
– Всё как я запланировал, – ответила я неопределенно. Не нравится мне эта барышня: глазами хлопает, грудь выпятила, а у самой глазёнки бегают. Я не поняла, это что, я ревную Витора? Ввиду отсутствия у меня опыта подобных отношений, разобраться в себе трудно, особенно учитывая, что я не в себе в прямом смысле этих слов.
Зайдя в кабинет, буквально рухнула в кресло за рабочим столом. Когда я читала книжки о попаданках в академии, все они
– Витор, прекрати дуться. Сам подумай хорошенько: если тебя снимут с должности ректора, то во дворец мы не попадём, а жить вдвоём в одном теле – это перебор. Лучше дай мне знания о чёрном пламени и о том, что именно квазар делает, когда маг призывает его.
– Это ты извини меня. Намёки на то, что я недостоин быть ректором, выводят меня из равновесия. Я сотню лет потратил на то, чтобы добиться своего положения, а теперь мало того что потерял Ани по нелепой случайности, так теперь ещё и моё место хотят отнять. Всё, чего добивался много лет своим трудом, летит в бездну, а я беспомощен, как птенец, – устало проговорил инкуб.
– Не переживай, у меня есть одна идея. Ты ведь призывал квазар, значит, теоретически я им и являюсь, поэтому мы с тобой вместе вполне сможем вызвать это пламя.
– Возможно, но проблема в том, что это редкое и очень опасное даже для высших магов заклятье, и изучал я его теоретически, а на практике никогда не использовал, – сказал демон и передал мне информацию о пламени. Оказалось, что это не просто огонь, а соединение огня и сути смерти. Такое заклятье настолько смертоносно, что применять его практически ни на ком нельзя, только на нежити. Да уж, удружил бараноголовый так удружил. Надо будет по возможности его отблагодарить, главное теперь дожить до этого.
Чтобы не предаваться унынию, мы с Витором решили выйти за стены академии на прогулку.
Городок Руана, в пределах которого располагалась академия, архитектурой строений напоминал средневековый Стокгольм. На вид старинные здания освещались любопытными, на мой взгляд, фонарями, в которых огонёк, словно живой, метался внутри матовой стеклянной сферы, а на витринах многочисленных лавок лежали удивительные товары непонятного мне назначения, напоминавшие механические приборы чокнутого профессора из какого-нибудь фантастического фильма.
Улицы не были вымощены или покрыты асфальтом, они были буквально залиты камнем. Создавалось впечатление, будто мостовую разгладили утюгом, спаявшим камни в гладкую поверхность. Проезжая часть и тротуарные тропинки поражали сверкающей чистотой, и возле каждого дома была разбита небольшая клумба с яркими цветами.
Люди и нелюди никуда не торопились, не забывали приветствовать друг друга и не отводили взгляды на какие-нибудь приборы, как на улицах моего посёлка. Нет, у меня не создалось впечатления коммуны, скорее добрососедства, что ли. Инкуб в моей голове довольно интересно рассказывал мне о встреченных знакомых, разнообразных лавках и любопытных мелочах, привлёкших моё внимание.
Пока я разглядывала в витрине клетку с небольшим зверьком, который усыпляет хозяина пением, не заметила девчушку лет десяти на вид. Она догоняла какое-то не в меру пушистое существо,
– Прошу, простите, ректор Серано, мой Буля никогда не убегал, а тут не знаю, что на него нашло: он выпрыгнул и пустился бежать. Как я ни пыталась его остановить, он запрыгнул к вам, – быстро и сбивчиво тараторила девочка.
Я уточнила у Витора, откуда девочка его знает и что это за Буля, почёсывая своими когтистыми ухоженными руками пушистый шар. Инкуб пояснил, что девочка – дочка лавочника, торгующего магическими питомцами, а Буля – это маленький ещё шис, такой зверь, который живёт в пустоши на окраине демонских владений. Шисы редко живут в неволе, но если признают кого-то своим хозяином, то становятся очень полезными: они полуразумны и выполняют мелкие поручения вроде передачи сообщений или небольших предметов, а когда вырастают, становятся отличными защитниками, учитывая, что на них практически не действует магия. И судя по тому, что Буля довольно курлычет в наших руках, теперь мы с Витором стали счастливым обладателем этого мохнатого чуда.
– Не переживай, Эленора, я зайду в лавку и расплачусь за Булю с тиром Манодо, – сказала я девочке и опустила меховой шар на землю. А вот интересно, как это «ни головы, ни ножек» может от кого-то защитить?
Витор подсказал, куда лучше зайти подкрепиться, и минут через пять мы, вместе с Булей, лакомились жареной рыбой с хрустящей корочкой и запечёнными овощами, сдобренными вкусным кисло-сладким соусом. Едва я расплатилась и засобиралась идти назад в академию, на меня налетела рыжая рогатая красотка и, тыча наманикюренным пальцем в грудь, начала гневно высказывать мне:
– Ты обещал вчера вечером сходить со мной в салон мадам Софи, а сам! Где ты был? Я не твоя белокурая эльфиха, что готова приносить тебе тапочки в зубах! Не смей так со мной поступать! – верещала демонесса, стреляя синими, как сапфир, глазами.
Я от зависти аж позеленела. Ну до чего хороша! Рыжие кудри завиты тугими блестящими локонами, красивое лицо, которое не портили немного тонковатые губы. Высокая, стройная… Ну почему я не попала в её тело?! Девушка мою заминку поняла как безоговорочную капитуляцию перед её гневом и решила немного смилостивиться над инкубом.
– Ну дорогой, ты же знаешь, как для меня важны были эти сапфировые серёжки, а теперь их купила эта выскочка Ванда. Но мадам меня успокоила: на этой неделе придёт совершенно потрясающий комплект с такими же крупными камнями и жемчугом! – не видя сопротивления с моей стороны, продолжала говорить женщина.
Зараза Витор наконец снизошёл до объяснений. Эта вспыльчивая во всех смыслах особа – его невеста Лимара, а он забыл об обещанном подарке и теперь очень нужно реабилитироваться в её глазах и пообещать купить желанные безделушки.