Я - Русский офицер!
Шрифт:
Трясущиеся от страсти руки девчонки вцепились в его рубашку. Ленка расстегивала пуговицы, стараясь добраться до обнаженного тела своего возлюбленного. Краснов был ошеломлен. Все, о чем он мечтал ранее в своих юношеских фантазиях, сейчас удивительным образом сбывалось. Неуверенность и страх чего-то нового, сдерживали его от более решительных действий в отношении Ленки, и это сковывало все его движения.
Леди в эту секунду была просто счастлива. Теплые поцелуи, ласковые руки Краснова, скользившие по её ногам, груди, приносили ей небывалое блаженство. Сердце
В тот самый момент, когда Краснов под натиском бушующих в теле гормонов почти овладел телом подруги, когда до заветного «Да!» оставались считанные секунды, в дверь кто-то нежданно постучал.
Тело Краснова дернулось. Он знал, что сегодня должны были прийти НКВДешники, чтобы опечатать квартиру, но увлекшись любовной игрой с Ленкой, абсолютно выпустил этот факт из головы.
— Ленка, чекисты! — сказал он и, вскочив с дивана, стал застегивать на ходу штаны, которые упали ниже колен.
Леди так же, не спеша, привела себя в порядок, но румянец на её щеках выдавал настроение девчонки.
Пока Краснов метался по квартире в поисках рубашки и носков, в дверь вновь постучали. Впервые в жизни он ощутил себя на месте любовника, которого застал муж в постели своей жены.
Стук повторился вновь и вновь, но уже более настойчиво и более громко. Наконец, одевшись, Валерка кинулся к двери, но его испуганные глаза, его разгоряченное лицо, выдавали его состояние. Он отодвинул металлическую задвижку и приоткрыл двери.
На пороге квартиры, широко улыбаясь, стоял дядя Жора. Судя по его ехидной улыбке, он понял, что происходило за этими дверями.
— Во, Червончик, собственной пэрсоной! Сын врага народа занимается любовью, пока его батька с мамкой в тюрьме нары парят, — сказал он с такой издевкой, что внутри Краснова вспыхнул огонь. — Ты собрал свои пожитки? За тобой гаденыш пришли!
В этот миг Валерка увидел за спиной участкового еще двух человек. Их заляпанные грязью хромовые сапоги, фуражки, пальто военного покроя, без всякого сомнения, выдавали в них представителей компетентных органов.
— Ну что, будем тут стоять, или в хату пустишь? — спросил дядя Жора, отодвигая Краснова в сторону.
— Да, да, проходите, — словно очнувшись, сказал Валерка и, открыв двери, пропустил незваных гостей.
Участковый вошел первый. Следом за ним в квартиру прошли чекисты.
— Вот хоромы этого шпиёна, — сказал легавый, рассматривая квартиру.
— Да, квартирка знатная! — сказал один из гостей, положив толстую кожаную папку на стол. — Будем ревизию делать и опечатывать! Ты, молодец парень! Я вижу, ты, манатки свои уже сложил. А это кто? — спросил он, рассматривая Ленку с любопытством.
— Это моя подруга.
— А че она не в школе? Может у вас медовые каникулы? — спросил чекист и улыбнулся, обнажив свои желтые от табака зубы.
— У меня занятия во вторую смену, — соврала Леди. — Я пришла помочь ему вещи собрать, — оправдываясь перед чекистом, сказала Лена.
— А это правильно, девочка. Квартирку нужно сегодня
— Как это? — спросил участковый с удивленным выражением своего лица.
— А вот так вот! — ответил чекист. — Ты, Петрович, еще свою получишь. А эта квартирка будет нашему начальнику 4 отдела ОПЕРОД Фатееву. Он недавно женился и уж очень нуждается в добротном жилье.
— А я? — спросил участковый.
— А ты, Петрович, головка от патефона! Ха, ха, ха! Ладно, хорош базлать, околоточный! Садись, будешь писать инвентарные номера. Тут вся мебель казенная! А ты, пацан, давай выноси свои вещички на улицу. И будь наготове, сегодня поедешь в Ярцево в приют для детей врагов народа! Там из тебя сделают настоящего Советского человека! Гы, гы, гы, — засмеялся он, словно заржал.
Участковый сел за стол на диван и приготовился к описанию имущества. Внутри него все кипело. Он никак не мог ожидать, что та квартирка, которую он подготовил себе, сейчас достанется кому-то другому.
— На вот, Петрович, держи акт и ручку. А мы будем диктовать тебе.
Дядя Жора взял в руки чернильную автоматическую ручку и открыл колпачок. Встряхнув её на пол, он, глядя на чекистов собачьими глазами, приготовился писать.
Тем временем Валерка понемногу стал выносить вещи из квартиры на улицу. Стопки книг, сумки с тряпками, отцовский чемодан, постепенно покидали насиженное место.
Петрович скрипел пером, аккуратно выводя цифры инвентарных номеров, пока НКВДешники, расхаживая по квартире, ощупывали все своими руками — от табурета, до шкафа.
— Вот и чудненько, — сказал один из чекистов, потирая руки, заглядывая через плечо участкового Петровича. — Теперь, старшина, тут распишись. Тут, тут и тут, — сказал он, пальцем указывая на место для подписей. — Эй, хозяин! — окрикнул он Краснова. — Твой автограф тоже необходим.
Валерка подошел к столу и ничего не подозревая, взял в руки ручку и расписался в указанных местах.
Он еще не знал, что этот его автограф будет скопирован мастерами из управления НКВД и им подпишут протокол допроса его матери. Он не знал, сколько неправды, сколько всяких инсинуаций и интриг будет закручено вокруг его фамилии. Нужны будут годы, чтобы люди и друзья, знающие его, знающие его семью, поверили в то, что ни отец, ни мать, ни он, ни в чем не виновны.
— Ну, а теперь, хлопец, собирайся, с нами поедешь, — сказал НКВДешник. — Машина около подъезда. Тебя ждет колония имени товарища Макаренко.
По спине Валерки в тот миг пробежали мурашки. Холодный пот моментально выступил под подмышками, и от этого в ту минуту стало как-то неуютно. В его голове скользнула только одна мысль: «Бежать! Бежать! Бежать!»
Валерка надел летную кожаную куртку, подаренную ему отцом, такой же кожаный летный шлем, и когда уже был готов, он сжался, словно пружина и мгновенно, разбив ногой окно, выпрыгнул в него со второго этажа. Чекисты секунду были в полном замешательстве. Сообразив, что Краснов бежал, они бросились к окну, выхватывая на ходу свои пистолеты.