Я С СССР! Том 5

Вязовский Алексей

— Ну, давай попробуем…

Нерешительность Сони понятна, она еще просто не знает, какой щедрый подарок я ей сейчас делаю. Новая песня прославит ее на весь Союз, уж я-то об этом позабочусь.

Строчки быстро ложатся на лист, я вручаю блокнот со словами Соне.

— А теперь слушай…

Я пою вполголоса, девушка в это время смотрит в текст, по-детски шевелит губами. Со второго куплета начинает тихо мне подпевать. Абсолютный слух, ни разу не ошиблась!

— Все отлично, пойдем удивим всех.

Возвращаемся в столовую, и вовремя. Там уже дошло дело до блатняка — одессит

с воодушевлением исполняет «Окурочек». Да, что же это такое, а?! Хотя чему удивляться. В конце 70-х, даже в приличной компании кто-нибудь нет-нет, да и затянет этот лагерный хит или что-то подобное.

— Так стоп! — прекращаю я это безобразие и забираю гитару — вот лагерные песни мы точно петь не будем.

— Почему? — удивляется одессит

— Я так понимаю, ты сидел в тюрьме?

— Нет! — возмущается парень — С чего ты так решил?!

— А с чего тогда у тебя любовь к этой теме? Восхищаешься уголовниками?

— Ну, все же поют — неуверенно пожимает он плечами — Даже у вас в Москве. Один сокурсник недавно целую бобину таких песен из столицы привез. Блатной какой-то поет, Высоцкий кажется…

— Высоцкий? — смеюсь я — никакой он не блатной. Это артист из нового театра На Таганке. Парень из очень приличной семьи и вполне интеллигентный, просто голос у него такой хриплый. А то, что ты слышал — это старье, совсем ранние его дворовые песни, дань молодым годам и послевоенным временам, когда в каждом дворе заправляла шпана и бывшие зэки. Сам он к этим песням относится с большим юмором и уже давно такого не пишет. И уж прости, но блатные песни… это вовсе не то, что нужно петь девушкам или у костра в кругу друзей.

— А что Высоцкий сейчас пишет? — осторожно интересуется кто-то.

— Отличные песни о войне, много песен для фильмов, для театральных спектаклей. Владимир Высоцкий вообще великолепный поэт, жаль, что мелодии у него довольно однообразные — привычные три аккорда.

— Ну, спой, а?

Вздохнув, провожу рукой по струнам. Вот Высоцкого я сегодня точно петь не собирался. Хотя…

— Песня называется «Братские могилы», она у Высоцкого совсем новая. Слушайте…

На Братских могилах не ставят крестов,

И вдовы на них не рыдают,

К ним кто-то приносит букеты цветов,

И Вечный огонь зажигают…

Народ замирает и, затаив дыхание, слушает одну из лучших песен Высоцкого — пронзительную правду о прошедшей войне. Все долго молчат, когда песня закончилась. Первым оживляется Димон

— Песня, правда, отличная, но твой «Десантный батальон» ничем не хуже, спой ребятам.

Пою и «Батальон», потом естественно «Крюково». Все сидят серьезные, задумчивые, и не скажешь, что недавно «Черного кота» весело горланили. Самое время нам с Соней дуэтом спеть.

— Друзья, сейчас впервые прозвучит новая песня «Эхо любви», и вы станете ее первыми слушателями. А помочь мне любезно согласилась Соня Ротару — молодая певица из Черновцов.

Мы встаем рядом, я начинаю наигрывать на гитаре вступление. Первый куплет пою один, как и договорились

Покроется

небо пылинками звезд

И выгнутся ветви упруго

Тебя я услышу за тысячу верст

Мы эхо мы эхо

Мы долгое эхо друг друга

Второй куплет поет Соня. Голос звонкий, пронзительный. Но поет она с чувством, вкладывая всю душу:

И мне до тебя где бы я ни была

Дотронуться сердцем не трудно

Опять нас любовь за собой позвала

Мы нежность мы нежность

Мы вечная нежность друг друга

Ну, а третий куплет мы поем уже вместе, дуэтом. Соня приглушает свою звонкость, и наши голоса красиво сплетаются. Может, и не идеально, но для первого раза отлично. Нам долго хлопают, заставляют исполнить на бис еще раз. Соня раскраснелась, глаза блестят — картинка, а не девушка! Я чувствую как кровь начинает бурлить у меня в жилах. Если бы не Вика…

Но время уже давно перевалило за полночь пора всем расходиться.

— Как же не хочется прощаться… — вздыхает Ясь — А знаете что, давайте здесь встречать Новый год, а? Нет, правда, приезжайте!

— У нас у всех девушки, одним номером дело не обойдется! — смеется Димон.

— Ерунда! Можно вообще с местными договориться и снять дом на праздники. Здесь многие так делают.

— А что? Это идея! — тут же загораются Димон с Левкой.

Все начинают обмениваться адресами и телефонами, чтобы созвониться в конце декабря. А я поколебавшись, все-таки иду провожать Соню.

К ночи снова похолодало, и с неба посыпался мелкий снежок. Я замотал шарфом горло, поплотнее запахнул куртку и натянул на лоб лыжную шапочку. Простужаться мне сейчас категорически нельзя. Но к счастью идти оказалось недалеко. Компания Сони снимала дом на окраине Славского, и до него было от силы минут двадцать. Друзья девушки ушли чуть вперед, а мы с ней приотстали и шли последними. Соня молчала, явно смущенная вниманием такого взрослого парня, как я, подружки то и дело оглядывались на нас и по-девчоночьи хихикали. Грубиян Миша посылал в мою сторону такие убийственные взгляды, что чуть не испепелил меня на месте. Дурачок какой-то…

Разговор в основном поддерживал я:

— Сонь, а чего вы в Славское приехали? У вас вроде под боком и свои склоны неплохие?

— У нас пока снега меньше, а на лыжах покататься очень хотелось — вот и выбрались на выходные.

— А чего сегодня не уехали? — улыбаюсь я

— Да, Маринка всех подговорила остаться — смущается Соня — у нее старший брат в львовском Политехе учится, вот и…

— Не жалеешь теперь?

— Ты что?! — распахивает глаза девушка — Где бы мы еще столько новых песен услышали за один раз? А так мы быстро разделились — парни мелодии запоминали, девчонки слова записывали — теперь можно будет какие-то песни в репертуар нашего ансамбля включить.