Я С СССР! Том III
Шрифт:
– Этого не может быть – побледнел Суслов – Товарищ Моррис – честный коммунист, его верность доказана многими делами. Это какая-то провокация – Зачем эта провокация умирающей Флинн? – поинтересовался едко Хрущев, опять кивнул Мезенцеву – Продолжай.
– У нас… в Минфине США есть свой агент – генерал потер багровеющий шрам на лице – Он только что подтвердил трансферты в бюджет. Они примерно совпадают с теми суммами и датами, что выделялись Чайлдсам.
– А все из-за тебя – внезапно заорал Хрущев на Суслова – Это ты курируешь связи с зарубежными компартиями!
– Никита, подожди –
Члены Президиума зашумели, начали переговариваться.
– Нельзя их допрашивать! – повысил голос Мезенцев – Во-первых, они американские граждаен. Во-вторых, если они и правда агенты ФБР мы нальем штатовцам дезы полные штаны.
– Играть их надо – согласился Микоян – Пусть отработают ущерб.
– Ох, сколько же денег мы потеряли – вздохнул Косыгин – Дефицитной валюты! Каждая спецпосылка – в Госбанке плачут.
– С сегодняшнего дня прекращаем все выплаты в адрес компартий и прогрессивных движений- рубанул рукой Хрущев – До окончания полной проверки – ни рубля, ни доллара, ни одной марки или франка.
– Как же спецоперации? – поинтересовался Мезенцев – У нас идет финансирование обучения палестинских боевиков в лагерях Чехословакии. Еще ряд операций.
– Это отдельной строкой. За моей личной подписью. Анастас – Хрущев обратился к Микояну – Ты уже начал разгребать авгиевые конюшни в КГБ после Семичастного и Захарова. Займись еще хозяйством Суслова. Полная проверка. Кому даем деньги, за что, какие результаты. Я очень, очень разочарован, Михаил Андреевич!
Глава 7
На выходе из университета меня тормозит тетя Даша. Она, кажется, уже смирилась с ролью моего личного секретаря и даже начала гордиться этим. Еще бы тетке не впечатлиться! С какими известными людьми по телефону теперь разговаривает, из каких важных организаций ей звонят. Вот и сейчас она уважительно сообщает мне об очередном звонке, старательно зачитывая свои каракули, написанные на бумажке химическим карандашом.
– Из Союза Писателей звонили. Секретарша велела передать, что тебя Федин очень просил заехать. Сегодня же. Что-то важное видать.
«Федин очень просил» и «важное» звучит внушительно. И тревожно. Надо ехать. Просто так секретарь не настаивала бы на моем срочном появлении. Отодвигаю все дела в сторону и мчусь в СП.
Константин Александрович принимает меня без очереди и, поздоровавшись, сразу переходит к делу.
– Так, утром мне звонили – мэтр красноречиво показывает глазами наверх – твой вопрос с квартирой решен. Все складывается, как нельзя лучше – не будет никаких ведомственных писательских домов и никаких претензий со стороны коллег. Моссовет выделил тебе квартиру в Доме Авиаторов. Любят тебя, Русин,
– А что за квартира? – ошарашено уточняю я.
– Квартира не очень большая, жилая площадь чуть больше тридцати метров, но зато двухкомнатная. А главное – какой дом!
Федин от удовольствия причмокивает.
Я на минуту выпадаю из реальности. Это куда же они меня засунули-то?! Память упорно помалкивает насчет Дома Авиаторов, а лишних «проколов» при свидетелях я стараюсь избегать. Во избежание, так сказать… Упаду обмороки и привет! Сейчас Федин и сам мне все расскажет.
– Ты, кажется, даже не понимаешь, о чем речь?
– Так я же не москвич – ловко отмазываюсь я – что это за дом такой?
Федин насмешливо качает головой.
– Алексей, Дом Авиаторов – это высотка на площади Восстания!
Ох, мать твою!.. Это та высотка, что на Кудринской площади что ли?! она же сейчас у нас площадью Восстания называется. Вот дела!.. Никак сам Хрущев в процесс вмешался – в этот элитный дом простым решением Моссовета точно не заселяют.
Константин Александрович по-отечески посмеивается, глядя на мою изумленную физиономию. Потом становится серьезным:
– Только с подачей документов на прописку не затягивай. Сам понимаешь, с такими квартирами все не просто, а тебе надо побыстрее застолбить ее за собой.
– Но я же в Японию уезжаю!
– И что? Едешь по загранпаспорту, гражданский – на прописку. Пока будешь в Японии, документы уже пройдут все инстанции. А может, до отъезда успеешь еще и жилищную комиссию пройти.
И то, правда. Прописка у меня сейчас временная – в общежитии, так что проверять особо там нечего. Справку из универа и паспорт сдал – и вперед. Рассыпаюсь в благодарностях, Федин насмешливо машет на меня рукой.
– Беги уже, счастливчик! Смотровой ордер ждет тебя прямо в домоуправлении, паспорт не забудь с собой взять. И Алексей, вот еще что… – снова переходит мэтр на серьезный тон – помалкивай пока про квартиру. Не любят у нас везунчиков. Кляузами своими всю радость отравят.
Растерянно прощаюсь с Фединым, выхожу из приемной и в легком ступоре застываю у окна. До сих пор не верю в случившееся. Как все просто получилось… двухкомнатная квартира в высотном доме на площади Восстания. Щедра же наша власть к своим верным слугам! Сколько бы лет рядовому журналисту или писателю пришлось ждать отдельную квартиру в Москве – десять? Двадцать? И это еще при обязательном наличии московской прописки и хотя бы комнаты в коммуналке или общаге. А где бы дали квартиру? На выселках поближе к МКАДу? Здесь же раз – и сразу нормальное жилье. В центре.
Но Федин прав – надо бы поторопиться с документами на прописку – за обладание квартирой в этом доме целые сражения происходили. Причем во все времена. И пока молчок, даже своим ничего не скажу. А то обязательно кто-нибудь проговорится. Вот вернусь из Японии, получу ключи и закатим тогда новоселье.
Лечу на Краснопресненскую, как на крыльях. На подъезде к высотке притормаживаю, пытаясь окинуть взором место своего будущего проживания. Да какая бы не была эта квартира – все равно соглашусь. Одно место чего стоит! Поживу там пару лет, осмотрюсь, а дальше уже решать буду.