Я сам похороню своих мертвых. Реквием для убийцы. Проходная пешка
Шрифт:
Она побежала в ванную комнату, чтобы переодеться, и вскоре появилась, натягивая плащ.
— Я вернусь через полчаса, — сказала она.
— Мне очень неприятно то, что вы идете на улицу, — сказал Инглиш. — Идет сильный дождь.
Лоис попыталась улыбнуться.
— Это ничего. Я не сахарная. До скорой встречи.
Он взял ее за руку.
— Я просто не знаю, чтобы сделать для вас.
Она быстро освободила свою руку и направилась к двери, скрывая слезы.
— До скорой встречи, — повторила она хриплым голосом.
И
Роджер Шерман ухватился пальцами за поручни железной лестницы и осторожно подтянулся, бросая взгляды на пустынный берег. Он быстро поднялся по лестнице.
Быстрым шагом он дошел до сарая, который находился на другом конце пристани, открыл дверь и вошел в помещение, заполненное пустыми ящиками и инструментами. Он достал из одного ящика чемодан, который накануне положил туда.
Затем снял мокрую одежду и старательно вытерся полотенцем. Затем он достал из кармана полный комплект одежды и быстро переоделся во все сухое.
После этого он вышел из сарая, осмотрелся кругом и бросил чемодан с мокрой одеждой в реку. Тот сразу же затонул. После того, как он снова убедился в безлюдности пристани, он спустился с нее, пошел по улице и вскоре достиг двадцать седьмой улицы. Он достиг входа в метро, когда услышал завывание полицейской сирены. Он остановился, чтобы посмотреть, как две патрульные машины стремительно мчались к пятой улице, и удовлетворенно кивнул головой. Потом он воспользовался метро, которое доставило его на семнадцатую улицу. Тут он остановил такси.
— Мезон стрит, — сказал он шоферу.
Сидя на заднем сиденье, он время от времени внимательно смотрел назад, чтобы убедиться, что за ним нет слежки.
Он остановил такси на углу с Мезон стрит и пошел пешком по бульвару к вилле Корины Инглиш.
Улица была пустынна. Сильный дождь потоками обрушивался на его плащ, на поля его шляпы.
На вилле Корины было освещено только одно окно. Он пересек садик и подошел к дому, чутко прислушиваясь. Через пару минут он нажал на пуговку звонка, подождал немного и, наморщив лоб, снова позвонил.
В холле зажегся свет, и дверь приоткрылась. Корина подалась вперед, не выпуская из рук двери. Ее дыхание, наполненное алкоголем, коснулось щеки Шермана.
— Кто там? — спросила она, глядя на фигуру, которая держалась в тени.
— Вы меня уже забыли, Корина? — тихим голосом спросил он.
Он видел, как она отшатнулась и протянула руку в сторону ручки двери. Он просунул ногу на порог двери, чтобы не дать Корине возможности закрыть дверь.
— Что вы хотите? — с подозрением в голосе спросила она.
— Я ждал вашего телефонного звонка, но вы не позвонили. Дайте мне войти.
— Я не хочу, чтобы вы входили, — сказала она, пытаясь закрыть дверь. — Я не хочу вас больше видеть.
Он оттолкнул
— Я совсем промок, — сказал он угрожающим тоном. — Вы видели Инглиша?
Она повернулась к нему спиной и прошла в салон неверными шагами. На камине стояла наполовину полная бутылка коньяка и стакан.
Шерман снял свой мокрый плащ и шляпу, отбросил их на пол в холле и потом спокойно закрыл на замок входную дверь.
Потом он прошел в салон с улыбкой на губах.
— Вы не ответили на мой вопрос. Вы видели Инглиша?
— Да, я его видела, — ответила она, падая на диван, после того, как опорожнила стакан с коньяком.
— У вас не слишком радостный вид. Ваша месть не принесла успеха?
— Это была ваша идея, а не моя, и к тому же совершенно идиотская. Ему совершенно наплевать на это.
Шерман подошел к шкафу, взял стакан, выпил и повернулся к камину. Тут он снова наполнил стакан и слегка наклонил набок голову.
— Совсем неплохой коньяк, — сказал он. — Это Рой его выбирал?
— Я не предлагала вам пить его, — агрессивным тоном воскликнула Корина. — За кого вы меня принимаете?.. Приходите сюда и пьете мой коньяк…
Он засмеялся.
— Не будьте смешной. Я ваш любовник, Корина.
Ее лицо омрачилось.
— Ни за что на свете! Не воображайте, что это повторится. Я сама не знаю, что тогда было со мной. К тому же, я не хочу видеть вас у себя… вас и ваши идиотские штучки.
— Это была превосходная игра, — сказал Шерман и сделал глоток коньяка. — Расскажите мне все, что произошло.
— Нечего мне вам рассказывать. Это было ужасно, — ответила Корина, заплакав. — Я не должна была вас слушать… они… все они смеялись надо мной…
— Кто это? — спросил Шерман настороженным тоном.
— Я не знаю. Все люди. Они мне не поверили. Он был настолько хитер… они все видели, что я пьяна.
— Еще раз спрашиваю, кто это, они?
— Люди, которые находились в баре, конечно, — ответила Корина. — Там даже был один, который назвал меня бродягой и хотел выгнать оттуда.
— Вы сказали Инглишу, что они спят вместе, или не сказали?
— Конечно, сказала! Ведь это вы сказали, чтобы я так сделала, не так ли? Но это было для него все равно. Он сказал, что это не касается ни его, ни меня. Он приказал какому-то типу из клуба проводить меня домой. Вот и вся ваша блестящая идея.
Шерман кивнул головой. Он знал теперь то, что хотел знать. Корина устроила сцену перед свидетелями. Он опрокинул свой стакан и вытер тонкие губы носовым платком.
— Может быть, вам будет интересно узнать, — сказал он, — что после вашего ухода Инглиш отправился к Винсу. Он обнаружил там Юлию и Винса в ситуации, которую можно назвать компрометирующей их. Он убил Винса, а потом Юлию. Полиция уже производит расследование, и я полагаю, что Инглиш уже задержан полицией по подозрению в убийстве.