Я самый красивый человек в мире
Шрифт:
Я окаменел от ужаса. Люсинда права, здесь есть и моя вина, ведь я принимал участие в этой игре. Но в то же время я ликовал: сама того не понимая, Люсинда подсказала мне выход. Я отправлюсь туда, «куда не дотягиваются СМИ», где нет ни прессы, ни телевидения, ни торговли — ничего. Неиспорченное цивилизацией место, где я смогу жить, как хочу.
Да, именно так я и сделаю.
Однако я решил дотянуть до конца передачи, беспрекословно выполняя указания и не позволяя чувствам завладеть моей душой. Все же я многим был обязан Люсинде и не хотел подводить
Я понимал, что найти подходящее место будет непросто, а собраться в дорогу и того сложнее.
Зато потом можно будет исчезнуть и больше никогда не причинять людям зла.
На пятидесятый день Люсинда решила, что пора наконец проявить интерес к Джессике. До сих пор девушка вела себя очень скромно, ни с кем не ссорилась и неизменно лидировала во всех опросах.
Она была первая, кого я пригласил поужинать тет-а-тет. Я в мельчайших подробностях рассказывал ей о своей жизни и так старательно следовал подсказкам Люсинды, что даже не понимал, о чем говорю. Но она, казалось, была восхищена моими словами. В конце ужина Джессика попросила разрешения потрогать мое лицо. Люсинда пришла в восторг от этой сцены и выпустила ее на экраны с подписью своего собственного сочинения: «Красота на кончиках пальцев».
На следующий день лицо Джессики украсило первые страницы всех журналов и больше не покидало их.
Финальный выпуск передачи снимали на стадионе. Семьдесят пять тысяч человек сражались за пропуск в волшебный мир сказки. Накануне состоялся последний опрос общественного мнения: девяносто четыре процента опрошенных заявили, что на моем месте выбрали бы Джессику. Все, как и хотела Люсинда.
На этот раз вместо статуэтки победительница получала кольцо с огромным бриллиантом. Когда я протянул его Джессике, из-под ее черных очков покатились слезы.
— Да, я хочу быть твоей женой. Я хочу быть ею, потому что ты красив. Я говорю не о внешней красоте, ведь слепые воспринимают мир по-другому. Я говорю о красоте внутренней… То, что я увидела в тебе, потрясло меня до глубины души: ты самый добрый, самый нежный, самый умный человек, которого я когда-либо встречала. Это и есть настоящая красота.
Меня охватил стыд, ведь она полюбила не меня, а опыт и чутье Люсинды. Она влюбилась в слова, тщательно подобранные командой чудовищно одаренных сценаристов. Это было невыносимо.
К счастью, врать оставалось недолго.
После окончания передачи мы сели в лимузин и отправились домой. Устроившись на диване, Джессика положила голову мне на плечо и нащупала мою руку. Она выглядела такой счастливой, что я почувствовал себя неловко. Я не мог больше ждать ни секунды.
— Джессика, я должен кое в чем признаться.
— У тебя… у тебя такой странный голос. Ты никогда не говорил со мной таким тоном.
— Именно это я и хочу обсудить. Джессика, ты совсем не знаешь меня.
— Любовь моя, у нас
— С тобой разговаривал не я, а вот это.
Я положил ей в ладонь крошечный наушник.
— Не понимаю.
— Когда я вручил кольцо, ты сказала, что любишь мою душу. Моя душа сейчас лежит в твоей ладони. Все, что я говорил, абсолютно все, до последнего слова… я говорил не сам. Мне очень жаль…
Она резко выпрямилась и повернула ко мне голову.
— Это был заранее написанный текст?
— Да. Прости, мне ужасно стыдно…
— Хорошо, может, я не знаю, какой ты на самом деле, но ты-то меня знаешь! Мы столько времени провели вместе… Неужели ты не испытывал ко мне никаких чувств? Неужели я не показалась тебе умной или, например, веселой? Неужели ты не почувствовал, как я нежна с тобой, как люблю тебя?
— Джессика, ты для меня чужой человек. Я не делал никаких усилий, чтобы лучше узнать тебя. Да и как я мог полюбить, если столько времени только и делал, что обманывал? Я не мог испытывать чувств ни к тебе, ни к кому бы то ни было еще. Меня переполняло отвращение. Отвращение к себе самому и к этому представлению, где я был одновременно куклой и кукловодом, где чувствам не было места.
— Не могу поверить… Я влюбилась в пустышку…
В этот миг я почувствовал облегчение оттого, что она не видит меня. В ее голосе было столько горя! Хорошо, что черные очки скрывали от меня ее печальные глаза.
Прошло несколько секунд, показавшихся мне бесконечными. Внезапно Джессика вскочила и закричала, сжимая кулаки:
— Но если ты так страдал, если этот цирк был так противен тебе, почему ты не отказался? Почему не взбунтовался, не отказался участвовать в передаче, не уехал, в конце концов?
— Именно так я и собираюсь поступить. Я уезжаю. Уезжаю, чтобы больше никогда не возвращаться. Всю жизнь я был роботом. Человеком-призраком. Но с этим покончено. Я готовился несколько недель. Теперь пора.
Джессика собиралась что-то сказать — очевидно, хотела отговорить меня от бегства, — но передумала.
Она все поняла. Разжав кулаки, она рухнула на диван и произнесла убитым голосом:
— В глубине души я знала, что так и будет. Чудеса случаются только в сказках.
— Если бы ты знала, как я себя ненавижу… Но мне пора.
— Прямо сейчас?
— Да, я больше не могу ждать. Мои нервы на пределе.
— Можно попросить тебя об одолжении?
— Конечно.
— Позволь мне жить в этом доме.
— Живи, он теперь твой, я обо всем позаботился. Это единственное, что я мог для тебя сделать… Правда, не понимаю, почему ты хочешь остаться тут.
— Здесь все пропитано твоим запахом. А он такой же уникальный, как твоя красота. Ты даже не представляешь, как вкусно пахнешь… В этом доме я смогу наслаждаться этим ароматом: днем буду доставать твою одежду и нюхать ее, а вечером засыпать в благоухающей постели… И мне будет казаться, что ты где-то рядом…