Я Счастливчик. Сборник рассказов
Шрифт:
– Ты из Москвы? – спросил Бага.
– Да, москвич, – ответил Олег.
Седов всё думал о подводном городе, понимая, что его не существует, что есть только дикая планета, четверо парней, три девчонки и он в красных шортах на берегу.
– Сбежать пробовали? – спросил Олег.
– В лес ходить страшно. Некуда бежать, – сказала девушка не старше его Марины. Волосы у неё были коротко и не аккуратно острижены. Её звали Настей, она была киевлянка. – Я уже три месяца здесь и такого повидала. Не приведи господи.
Они ещё долго общались. Спрашивали у Олега про Москву, про Сочи, про Путина и Украину. Мирон интересовался, как там «Спартак».
Ночью спали не все. Двое всегда дежурили, поддерживая огонь; сторожили сон друзей, сидя спиной к спине. Один часовой смотрел на лес, второй на реку, потому что вода тоже полна гадких тварей.
Вдруг среди ночи, когда все спали, в том числе и Олег, парень по имени Володя, громко закричал.
– Утопленник! У нас новый утопленник! – вопил он на весь пляж.
Семь человек стояли у самой воды, только один дежурный всматривался в тёмный лес.
Сначала появились огни в глубине. Затем вспенилась гладь. Потом вынырнул человек. Он быстро работал руками, приближаясь к спасительному берегу. Ему было легко сориентироваться, потому что рядом с хижинами горел жаркий костёр.
Все вглядывались в нового человека. Олег сразу узнал промокшего до нитки. В синей рубашке, чёрных штанишках до колен, но уже без обуви, босиком шёл худощавый Маратик, который тоже верил в город под водой.
Клад
В талмуде толстом, в переплёте,
Изложен текст кармический.
Кто прочитал талмуд до корки
Тот чародей – практически.
В силу своей комплекции экстрасенс Пётр Золотов был представителен, но крайне медлителен и неуклюж. Вес чародея измерялся трёхзначной цифрой, никак не меньше полутора центнеров. Лицевой лохматостью и объёмами бёдер Пётр напоминал матёрого кабана, у которого имелся бесплатный билет на склад с яблоками, овсом и другими запасами. Выше его массивного лба задиристо торчал вверх коротенький, взбодрённый гелем чубчик, щёки покрывала густая щетина, губы хитро слюнявились, опухлые глаза всегда слезились. Рыхлый нос был картошкой, а ноздри раскрыты так жадно, будто бесплатного воздуха в стране осталось всего на неделю. Дышалось Петру тяжело, хотя ему всего тридцать два года. Но уже сегодня организм трубил бурлящим кишечником, что обжорство и неспортивное настоящее могут существенно сократить его земное завтра.
Пётр обожал трапезу, буквально боготворил завтраки, объедался обедами, не забывая о полднике, и трепетно вкушал пищу на ночь. Мучная, злаковая, мясная, конфетная и компотная энергия с завидным постоянством исчезали в ненасытном желудке. Но Золотов не считал себя бездельником. Уже не первый год он трудился врачевателем человеческих душ. Способ заработка представлялся ему лёгким, а души людские виделись открытыми и доступными, как колбаса в холодильнике.
Формула сытой жизни была продумана Петром до мелочей. Город и обитающие в нём жертвы, выбирались тщательно. Работал Пётр в Московской области, заезжал во Владимирские края, наведывался в Тверскую губернию. Задерживаться на новом месте он не любил. Месяц, возможно, два месяца и Пётр переезжал в следующий город, где проживали люди ничем не отличающиеся от прежних людей. Переехав, он снимал квартиру и сразу подавал объявление об оказании волшебных услуг на местной доске объявлений – в печатном и электронном виде. Потом чародей терпеливо ожидал телефонных звонков, чтобы назначить
Называя себя потомственным целителем, Пётр обманывал и себя, и людей. Лечил он исключительно по наитию, что называется, вслепую, на ощупь и, как говорится, на кого бог пошлёт. Безусловно, Золотов изучил соответствующую литературу и провалами в памяти не страдал. Эпизодами фортуна улыбалась ему, а точнее, его клиентам. Иногда как-то сами собой возвращались домой загулявшие супружники, совершенно случайно находились краденые машины, отыгрывались в карты золотые серёжки, а потерянные по пьянке бумажники обнаруживались в собственных карманах.
Случались и неудачи, поскольку судьба против рисковых людей, помысливших вмешаться в её планы. Судьба весьма сурова к наглецам и жестоко наказывает пришедших за помощью к экстрасенсу. Бывало, что мужья совершенно необоснованно уходили к любовницам, жёны отчего-то уносили стройные ножки и чемоданы с добром к любовникам, а приворотные зелья, которые Пётр заваривал в керамическом чайнике, через час становились бесполезны и в лучшем случае пахли горькими травами.
Но Пётр не унывал. Затраты на переезд и съёмное жильё компенсировались потоком, жаждущих исцеления. За день съёмную квартиру посещали человек семь, а то и все десять. В городе, что в шестидесяти километрах от Москвы, Пётр опубликовал объявление в газете «Ильич жив». Прошло всего несколько часов, а его телефон уже раскалившись, звенел и пиликал, поскольку вместе с «Ильичом» живы и те, кто доверял последней странице в провинциальной газетёнке.
Первой позвонила старушка. Разговор состоялся короткий, оттого что бабуля сразу вступила в торг, который мог закончиться нервным срывом. И тогда чародей Золотов по отработанной схеме пообещал принять старуху позже. Точные сроки не обсуждались.
Потом позвонила женщина. Говорила она надрывно, напористо, сообщая о сложном случае в личной жизни. Заведённых людей Пётр опасался – потому сторонился. Особенно женщин.
Затем прозвенел третий звонок.
Пётр слушал хриплый, сбивчивый голос мужчины, понимая в силу своего опыта, что этот экземпляр особенный. Он уже видел дары, принесённые растерянным неудачником. Из горемычного клиента можно выжать максимум прибыли.
***
Ранним утром, следующего дня, раздался звонок в дверь. За порогом стоял мужчина лет сорока. Лицо его было не свежее, не выбритое, волосы на ушах спутанные, замасленные. Ладонью, пахнущей тем самым бензином, что так необходим машине Петра, он теребил подбородок, в ногтях грязь, а глаза лукавые. Первым клиентом оказался тракторист, бульдозерист и страстный любитель мощной гусеничной техники – гражданин Фёдор. Фамилия первого клиента неизвестна. Был он среднего роста, одет по-рабочему: в фуфаечку, в грязные джинсы и армейские берцы, на голове бейсболка с Эйфелевой башней и вышитой надписью по-русски: «Хочу в Париж».
В комнате, где из мебели был платяной шкаф, журнальный столик, два пошарканных стула, приличный диван из «Икеи» – экстрасенс бережно обнимал пухленькими ручками, впечатляющую размером книжку. Довольно старый, но всё ещё крепкий, кожаный переплёт магического талмуда, содержал на своих страницах быстрые ответы, на мучившие вопросы заплутавших в двух берёзах людей. Пётр приложил книгу ко лбу, что-то пробормотал на языке навсегда исчезнувших атлантов и, артистично вздёрнув левую бровь, продемонстрировав Фёдору только что открывшийся канал связи с космосом.