Я шагаю по Сеулу

Глурджидзе Вахтанг

— Чёрт! Надо же так вляпаться! Теперь мы не сможем ничего поделать с этим Дон Вуком и его наследницей! Север получит свои микросхемы, перестанет покупать наше оружие. Это катастрофа полковник. — Генерал опустил посеревшее лицо. — Это катастрофа. Можете идти.

— Есть!

Не успел полковник закрыть за собой дверь кабинета директора НИС и сделать трёх шагов по коридору, как его слух резанул пистолетный выстрел…

Хоронили генерала с большой помпой. Чиновники говорили красивые речи, вдове скончавшегося директора НИС назначили огромную пенсию…

А в это время полковник, по заданию нового директора разведки, срочно

назначенного премьер-министром, начал расследование деятельности самоубийцы на посту руководителя НИС. Из документов и показаний доверенных лиц бывшего директора департамента разведки вырисовывалась неприглядная картина личной заинтересованности генерала Кан Им Хвана в смерти родителей Пак Ен Лин. Но об этом никто не узнает в ближайшие несколько десятков лет, так как на все эти материалы наложен гриф:

«Совершенно секретно. Хранить не менее ста лет. Опубликовать только по специальному разрешению правительства».

Следствие установило причастность к этому делу не только клана чеболей Чан, но и нескольких крупных чиновников, которых называли «кабинет непотопляемых», ведь они усидели на своих стульях после смены нескольких правительств в Южной Корее, на протяжении двадцати пяти лет… Чеболей не тронули, так как они были под преступным воздействием генератора внушения, а вот чиновников тихо сняли, поводом для этой акции послужил преклонный возраст этих людей.

–

Глава 17. Всё страньше и страньше

Первого августа встречаюсь с одноклассниками на трудоголической линейке, слушаю. «блестящую» речь босса, то бишь, директора школы. Затем всех нас отправляют «учиться, засучив рукава». Но я учиться не хочу, и злобно нарушая дисциплину, заявляюсь в дирекцию, чтобы представить там свои победы над вражескими языками.

Сначала на копии моих сертификатов, с большими красивыми печатями, удивлённо смотрит секретарша нашего любимого директора. Минут пять она не может сосредоточиться, а потом, постоянно бросая на меня странные взгляды, вносит все нужные данные в свой планшет, берёт у меня копии сертификатов, и заносит их директору…

Сижу

уже полчаса, секретарши не видно, что происходит за дверью, в кабинете директора, непонятно. Они, что, полегли смертью храбрых после атаки сертификатами? Хотя, мне то что? Целый урок пропущу по уважительной причине. Да, я забыла посмотреть, что у нас по расписанию. От нечего делать, стала разглядывать свои ногти. Они у меня блестящие, красивые! Подстрижены там, где надо. Хотела покрасить, но вовремя вспомнила, что в школу с крашенными ногтями не пускают. Кстати, я купила себе накладные ноготочки! Специально посмотрела, какие они у Лисы. Эта тайка любит такие штучки, у неё всякий раз появляются новые модификации ногтей, с рисунками и просто окрашенных в разные цвета. А ведь есть ещё и неокрашенные модели, которые потом вся четвёрка "Блэкпинк" раскрашивает в свободное время или украшает их стразами. Потом нацепят своё творчество на какой-нибудь концерт или шоу, и нитизены пару недель с ума сходят, не понимая, откуда девчонки взяли нестандартные узоры и стразы на ногтях, ведь такого никто не производит! Надоело ждать! Они, там, в кабинете директора, что, никогда не видали сертификатов?

Наконец, открывается дверь, и оттуда появляется сам босс, то бишь, директор нашей школы. За ним семенит секретарша. Мужчина смотрит на меня с интересом, а потом говорит:

— Ты ведь Пак Ен Лин, насколько я правильно помню?

— Да, господин директор! — Вскакиваю, кланяюсь.

— Тебе сейчас дадут справку, что ты освобождена от сегодняшних занятий. Завтра тебя мы ждём вместе с родителями в 11.00. Придёшь прямо в учительскую.

Кланяюсь, одновременно произнося ритуальную корейскую фразу:

— Спасибо за заботу обо мне, сансенним!

Директор коротко кивает. Затем секретарша выдаёт обещанную справку. Украшает её двумя разноцветными печатями, даёт документ мне. Кланяюсь, беру справку обеими руками (я ведь здесь кореянка, традиций надо придерживаться, какими глупыми они вам не покажутся). Секретарша улыбается мне так, как будто это я ей справку написала, а не она мне. Прощаюсь, выхожу в коридор. Как раз, урок кончился, беру этот документ, иду в класс. Сегодня первый урок вела наша классная руководительница. Она встречает меня у дверей класса:

— Ен Лин, где ты пропадаешь? Почему не пришла на урок?

Кланяюсь, отвечаю:

— Носила в дирекцию сертификаты по языкам, сансенним! Вот, здесь всё написано! — Протягивая справку классной руководительнице.

Она читает, её глаза становятся круглыми. Выскакивает в коридор, заставляет дежурную всех ребят загнать в класс. Они, естественно, недовольны, перемена только началась, но своё отношение к приказу учительницы не показывают.

— Быстро, все сели на свои места! — Классная руководительница с нетерпением смотрит, как дети неохотно занимают места за столиками.

— Пак Ен Лин, выходи к доске! — Обращается училка ко мне.

Эй, а меня ведь освободили от занятий на сегодня!

«Ле На! Сейчас нас хвалить будут!». — Хихикает в голове бывшая обладательница тела.

И вправду, училка начинает расписывать, какая у нас самая прекрасная-распрекрасная школа, какие тут знающие преподаватели, и как под мудрым и чутким руководством нашего любимого директора, они взращивают во славу Кореи таланты вроде меня. Похвала и ежу приятна, а тем более, мне и моей соседке по голове. Талантом её пока никто не называл.