Я - Шарлотта Симмонс
Шрифт:
В ответ на последнее замечание Грега Эдам только развел руками:
— Просто ушам своим не верю.
Спорить дальше, по крайней мере, сегодня, было бесполезно, и Эдам предпочел, по возможности сохранив лицо, избежать продолжения стычки. Он отвернулся и стал смотреть на дорожку, подходившую к колледжу Бриггс со стороны Главного двора Тут Эдам увидел нечто, заставившее его изумленно заморгать. Нет, это действительно она! Та самая очаровательная первокурсница-южанка с невинным и в то же время таким взрослым взглядом. Шарлотта.
Эдам встал и помахал рукой:
— Эй, Шарлотта, привет!
Так,
— Иди сюда!
И вот она уже подошла к лестнице колледжа Бриггс, и Эдам представил ее Грегу, Камилле, Роджеру и Эдгару Таттлу. Грег был высокий, худющий как жердь парень с шеей, похожей на карандаш, на которой держалась голова с большой гривой кудрявых волос. У Камиллы было азиатское лицо с гладкой кожей и правильными чертами, но сама девушка показалась Шарлотте мрачной и раздражительной. Роджер Кьюби фигурой напоминал расплывшийся пудинг. Излишний жир сводил на нет благоприятное впечатление, которое когда-то могло произвести его симпатичное и даже мужественное лицо. Кроме того, существенным недостатком Роджера была склонность чрезвычайно тупо шутить. «Шарлотт О'Хара?» — спросил он, когда Эдам представил ему Шарлотту. Эдгар Таттл был высокий и довольно симпатичный, но ужасно необщительный.
— Я обещал Шарлотте познакомить ее с некоторыми реальными «Мутантами Миллениума», а то она не верит, что такие существуют, — сообщил Эдам Грегу, которого, похоже, несколько задело такое замечание, хотя редактор и предпочел промолчать.
— А ты-то с чего взял, что мы реально существуем? — спросил Роджер, наслаждаясь собственным остроумием. — Нет нас — нет, и все.
Шарлотта улыбнулась — из вежливости и чтобы скрыть нервозность, но больше никто на очередную хохму Роджера не отреагировал.
— Слушай, Шарлотта, ты как раз вовремя, — сказал Эдам. — Повтори, пожалуйста Грегу то, что ты мне говорила про Джоджо Йоханссена и про тот случай на семинаре по французской литературе. Он не вполне доверяет моей информации о том, каким образом получают дипломы в нашем замечательном университете студенты-спортсмены. Как там назывался курс?
Шарлотта некоторое время помолчала, а потом коротко ответила:
— «Современный французский роман — от Флобера до Уэльбека». — По правде говоря, она не была уверена, стоит ли рассказывать о том случае целой компании старшекурсников, которых она практически не знает.
— Уэлл-кто? — переспросил Роджер.
— Уэл-бек, — ответила она, предложив более доступное произношение французской фамилии Уэльбека.
— В общем, Вельбот — резюмировал Роджер
— Он еще довольно молодой романист, — пояснила Шарлотта. — Пока что его и некоторых других представителей его поколения называют нигилистами.
— Да не в этом дело, — перебил ее Эдам. — Суть в том, что Шарлотта записалась на этот так называемый продвинутый курс, а они, представьте себе, читают французские книги… в английском переводе! И это называется продвинутый курс! — Он вопросительно уставился на Шарлотту, ожидая подтверждения. — Правильно?
Она кивнула.
— И расскажи ребятам, почему так получается, — почти потребовал Эдам.
Шарлотта не столько поняла, сколько почувствовала, что от нее ждут каких-то громких обвинений и серьезных претензий. От этого ей стало не по себе. Девушка хотела было сказать: «Я не хочу углубляться в детали», но на это ей не хватило решимости. Тогда она решила обойтись полумерами:
— Преподаватель объяснил мне, что этот курс специально разработан для студентов, у которых возникают трудности со сдачей минимального количества зачетов по иностранным языкам.
— Как фамилия этого преподавателя? — тотчас же спросила девушка с азиатским лицом — Камилла.
— Как, говоришь, преподаватель их назвал? — задал Эдам наводящий вопрос и тотчас же предложил свой вариант ответа: — Студенты с ограниченными возможностями в иностранных языках? Лингвафранка дебилис?
Шарлотта не знала, что ответить на все эти комментарии. Больше всего ей не понравился вопрос девушки: судя по ее тону, эта информация была интересна Камилле не как сплетня. Вопрос она задавала тоном полицейского инспектора или проверяющего откуда-нибудь из министерства. Шарлотта испугалась, что если она «заложит» мистера Левина, который был с ней так любезен и, быть может, даже излишне откровенен, то эта девушка, явно не страдающая избытком доброты, сумеет доставить ему много проблем и неприятностей.
К счастью, Эдам не был настроен полностью раскрывать все секреты своего нового источника инсайдерской информации. Он решил вместо этого наехать на Грега и перевести разговор в русло редакционной политики.
— Половина этих дебилов не кто иные, как обожаемые Грегом баскетболисты. Эти дубины стоеросовые умудряются не только быть полными кретинами, но еще и косить под «тормозов», а наш уважаемый редактор принципиально этого не замечает.
— Как же ты меня задолбал, — сказал Грег. — Я всего лишь хотел объяснить тебе…
Почувствовав, что Грег дрогнул и перешел в оборону, Эдам бросился в контратаку, для чего ввел в бой стратегический резерв.
— Один из этих уродов — мой… куренок… Что, не слышали такого термина? Я у него куратор, и мне полагается его курировать… Значит, он — куренок.
Уступать пальму первенства в остроумии Роджер никому не собирался. Едва Эдам договорил, как он, расплывшись в улыбке, затараторил:
— Кураторы-курировали-курировали-да-не-выкурировали. Что, слаб'o повторить?
Эдам посмотрел на Роджера как на полного идиота, но решил не отвлекаться на посторонние темы. В конце концов, не хочет Грег замечать, что Роджер со своими прибаутками только мешает нормальной дискуссии, — и черт с ним. Нужно было возвращаться к делу.