Я сломалась и падаю вниз
Шрифт:
— Не я!
— Да, но люди видели, как вы их встречали.
— Какие люди?
— А как, вы думаете, мы ваш адрес узнали?.. Так что поехали! — Матвей снял с пояса наручники.
— Куда поехали?.. — Ильич в замешательстве попятился от него. — Никуда я не поеду! Не встречал я никого!
— Да, но есть свидетели.
— Какие свидетели? Вышли из реки двое, видел я их, но никого не встречал! Случайно все вышло.
— Вышли двое, дальше что?
— Я по нужде отошел, выхожу из-за куста, а тут они. Мокрые, в трусах. Пакет из ивняка достали, одежда там и оружие. Я выхожу, один оборачивается, ствол
— Поздно, Михаил Ильич, девочку из себя строить. Не девичий у вас возраст. Вы уже все сказали. Давайте собирайтесь, покажете нам, как и где все было. А потом домой, если, конечно, врать не будете.
Мужчина обреченно вздохнул, но упрямиться не стал. Он вывел оперативников к маленькому пятачку в окружении вербняка, через который к реке была протоптана дорожка. Идеальное место, чтобы спрятать одежду и переодеться без посторонних. Кто ж знал, что кое-кому по нужде вдруг приспичит!
Матвей обследовал место, где находились пакеты с одеждой, и нашел пачку «Мальборо» с белым фильтром, распечатанную совсем недавно.
— Это что такое, вы не знаете? — спросил он у рыбака, бережно взяв ее двумя пальцами за уголки.
— Сигареты выпали у того, который другого остановил. Тот, что с пистолетом был, спокойный, а первый дерганый какой-то. Аж подскочил, когда я вышел. Однако убить он меня не дал.
Среди одежды, которую преступники бросили на берегу, Матвей ничего интересного не нашел. Любопытные вещи, но на бороде и парике ничего не написано, на куртке и штанах отпечатков пальцев не найти, а на солнцезащитных очках их попросту не было. Во всяком случае, Матвей ничего подобного не заметил. Там же лежали и нитяные перчатки, которые преступники сбросили в последнюю очередь.
Но реку беглецы пересекали без них, и здесь, на берегу, они запросто могли наследить. Видно, один из преступников был большим любителем покурить, поэтому первым делом схватился за пачку сигарет. Но только он вскрыл ее, как из-за куста вышел рыбак. Может, этот тип и выронил ее от неожиданности. Ильич вдруг оказался под угрозой, которую беглец почему-то решил остановить. Видимо, он выронил пачку и тут же забыл о ней. А может, сигареты затерялись на земле, а выискивать их времени не было.
Так или иначе, но пачка в прозрачной глянцевой упаковке находилась в руке у Матвея. Он даже невооруженным глазом смог рассмотреть на ней четкий отпечаток пальца.
Рыбак заседал по нужде неподалеку от места, к которому вышли преступники. Он мог слышать, о чем они говорили.
Именно об этом и спросил Матвей, но Михаил Ильич отвел в сторону глаза и пробурчал:
— Нет, не слышал я ничего.
— Странный вы какой-то, Михаил Ильич. Вы же сдали нам преступников и сейчас должны быть заинтересованы в том, чтобы мы их как можно быстрее взяли. Если мы их арестуем, они точно не доберутся до вас. А если нет, то кто его знает. О чем они говорили?
— Тот, который меня спас, ругался. Петров, мол, назад может завернуть…
— Кого завернуть?
— Того, который с пистолетом. А зачем его заворачивать?
— А затем,
— Что еще они говорили?
— Да больше ничего.
— А когда один из них пистолет на вас наводил, кто кому что сказал?
— Нет, молчали они.
— В лицо их запомнили?
— Нет! — чересчур поспешно открестился рыбак.
Пришлось везти его в отдел. По пути Матвей еще раз провел с ним воспитательную работу, которая принесла результат. Правда, Михаил Ильич смог составить только словесный портрет человека, который собирался его застрелить. Это лицо, как он сказал, навечно врезалось ему в память, а вот спаситель рыбака так и остался в тени.
Глава 18
Дождь за окном, но это жалкое подобие ливня, который прошел вчера. Такая стихия могла превратить пачку сигарет в табачную кашу и смыть отпечатки пальцев.
На вещах, которые сбросили киллеры перед рекой, таковых не обнаружилось. Да и в машине преступники не наследили. Правда, там обнаружился волосок, но сначала надо было найти оригинал для последующего сравнения. Да и борода с остатками клея на ней представляла определенный интерес для эксперта.
— Маканин Дмитрий Дмитриевич, одна тысяча девятьсот шестьдесят девятого года рождения, уроженец города Серпухова, в девяносто седьмом году обвинялся в незаконном ношении огнестрельного оружия. Место регистрации — город Москва, улица Уссурийская. Только вот проживает ли он там сейчас? — Зайцев аккуратно отложил в сторону лист бумаги, с которого считывал данные. — Слишком это будет просто, если да.
— Лучше просто, чем никак, — заявил Матвей и усмехнулся.
Михаил Ильич навалил в штаны после встречи с киллерами. В каком направлении они пошли, он видел, но куда подевались, не знал, хотя мог и проследить. Может, машина их ждала, или же преступники пешком из города двинулись.
— Повезло тебе, Кириллов. Очень даже. Не работал бы, этого бы не случилось. Но фактор везения есть, и отрицать его не будем. А раз тебе на этого Маканина везет, то и работай с ним дальше.
— Так я его никому и не отдам.
— И не надо. Сам отправляйся в Москву. Обратишься к полковнику Петрову, он тебе поможет.
— Петрову?
— Ну да, — усмехнулся Зайцев. — Петровых у нас на Руси хватает. Но в окружении Маканина таковых не так уж и много. Постарайтесь взять Маканина за жабры. Если нет, Петров тебе в помощь, у него возможности серьезные.
— Может, я лучше к нему потом обращусь, когда Маканина возьму? Или если не сумею.
— Как я скажу, так и будет! — Зайцев грозно нахмурился, но раскрытую ладонь на стол положил плавно и мягко, хотя Матвею казалось, что он собирался шарахнуть по нему кулаком.
Тюремная баланда вкусной не бывает. Ковалькову приходилось хлебать кислые щи, может, потому на лице у него застыла оскомина. Но, скорее всего, это была реакция на Матвея.
Верютин отправился на вокзал за билетами, а Матвей — в изолятор. Уж очень ему хотелось поговорить с Ковальковым.
Вчера он встречался с ним, показывал фоторобот предполагаемого киллера. Тот не узнал его, а может, сделал вид. Но сегодня у Матвея был козырь для разговора. Фотография Маканина десятилетней давности и данные на него.