Я служил на флоте

Илаев Руслан

Асланов доложил:

– Тринадцатый кубрик.

Командир продолжил:

– Что под кубриком?

– Продовольственный склад с мукой и сыпучими крупами.

– Что ниже склада?

– Цистерна с питьевой водой номер семь.

– Дальше?

– Не знаю, товарищ командир.

Анатолий Михайлович удовлетворительно хмыкнул:

– Сход Вам не разрешаю. Изучайте корабль. Зачет будете сдавать лично мне.

С тем и убыл. Асланов чертыхнулся:

"Черт знает, что? Ну да ладно, выучу я тебе весь корабль".

В течение всего следующего месяца Асланов излазил помещения от носа до кормы,

изучил все параметры корабля, калибры орудий, принципы работы минно-торпедного оружия и даже выучил теорию управления шлюпкой под парусом. Не удивился, когда командир вечером в пятницу пригласил его к себе в кабинет через вестового.

Решительно открыв дверь, сделал три шага вперед и по уставу доложил:

– Старший лейтенант Асланов по Вашему приказанию прибыл.

– Ну что, готов? – спросил командир, не здороваясь.

– Так точно, товарищ командир!

– Перечислите мне все помещения от носа до кормы на всех трех палубах, а потом посмотрим. Начинайте! – командир откинулся на кресле, постукивая линейкой по столу.

В течение часа он внимательно слушал, ни разу не прервав Асланова. Не спрашивая разрешения командира, Асланов плавно перешел на вооружение крейсера и работу двигателей, когда он перешел к параметрам радиолокационной станции, шел третий час его монолога.

– Хватит, – хрипло прервал его голос командира, – зачет Вы сдали. Можете завтра идти на сход. Вы свободны.

Поворот через левое плечо, уже у двери, когда рука потянулась к ручке, сзади раздалось:

– Как называется верхняя оконечность мачты на шлюпке?

– Топ-мачты, товарищ командир, – развернувшись, громко отчеканил Асланов.

– Ладно, все. Идите.

В приемной он весело посмотрел на вестового и вдруг произнес несколько слов на незнакомом языке. Вестовой удивленно заметил, что при этом на мгновение недобро по-волчьи блеснули и погасли глаза у старшего лейтенанта.

В субботу утром с Угольной пристани Асланов медленно поднимался по Ушаковой балке. В голову лезли всякие дурные мысли. "Надо же, ходить по земле разучился, – думал он про себя, – немудрено после трехмесячного пребывания на этом куске железа. И что он ко мне привязался, может, кто-нибудь из наших местных осетин с его женой переспал, а он на мне отходит. Или морду ему какой-нибудь земляк набил. Поди догадайся. Кто-то с его женой спит, кто-то бьет ему морду, а все "комплименты" – мне. Ну а дальше что будет? Наверняка же он не угомонится. Вчера в кают-компании, сволочь, как посмотрел… Что дальше будет? А будь что будет". Он вздохнул. Разговаривая сам с собой, не заметил, как оказался у женского общежития. Раздраженно подумал: "И еще эта шлюха на работе не окажется".

На первом этаже, подойдя к закрытой двери с надписью: "Комендант общежития", Руслан сердито ткнул ее кулаком, от удара она распахнулась. С пронзительным визгом сидящая за столом стриженная брюнетка бросилась к нему на шею, обхватив его руками и ногами, она намертво повисла на нем. От визга или веса девушки, но старший лейтенант потерял равновесие, и они вместе грохнулись на пол. Взгромоздясь на распростертую жертву, она, впившись зубами в его губы, руками быстро расстегнула ему ремень и пуговицы на брюках. Сопротивляться было бесполезно. Несомненно, это было изнасилование, но наоборот. В этом была суть Гульнары, или

Гали, как она себя называла по-русски. Волжской татарке само слово "стесняться" было чуждо. Подчинялась она только своим животным инстинктам. Год назад они впервые встретились на какой-то холостяцкой вечеринке. Это существо само пригласило его на танец, хотя никакого впечатления на него не произвело, до тех пор, пока не открыло свой рот. Прижавшись к нему в танце, просто и откровенно выдала:

– Я уже не девушка, и тебе не надо пользоваться презервативами, врачи сказали, что у меня матка недоразвитая, и я никогда не забеременею, – и черными угольками больших чуть раскосых глаз, наивно посмотрев ему в глаза, добавила – ты такой красивый и мне очень нравишься.

Вечером следующего дня старший лейтенант, уже выбритый и одетый, готов был следовать к месту постоянного базирования, как вдруг Галя-Гульнара выдала:

– Руслан, я знаю, что Лагун тебя третировал и три месяца с корабля не отпускал.

Асланов вытаращил на нее глаза. Галя продолжила:

– Видишь ли, я познакомилась с ним два года назад. Я тогда тебя еще не знала. Жила я с ним около года, пока тебя не встретила. Потом, чтобы отвадить его от себя, я ему девочек с общежития подставила.

– Но ведь они малолетки, им же еще восемнадцати нет? – оторопел Руслан, – разве это не растление малолетних, на это даже статья уголовная вроде есть?

– Ну да, во-первых, эти малолетки давно уже не девушки и научат жизни и тебя и меня, – отпарировала Галя, – во-вторых, они же в основном приезжие и у многих родителей нет. А как бы я от него отвязалась, мне что, дальше с ним жить прикажешь? Я тебя люблю. Он мне вовсе не нужен.

"Железная логика!" Асланов обалдел от только что услышанного. Но вслух сказал примиряюще:

– Да ладно, Галя, все ты правильно сделала, это ведь все из-за меня. Да, кстати, Анатолию Михайловичу лет эдак за пятьдесят уже, а как он в постели, старый конь-то наш?

Асланов деланно засмеялся. Галя живо стала рассказывать, как Лагун изображал из себя молодого козла, танцевал с ней под современную музыку. Галя стала импровизировать, дрыгать ногами и размахивать руками.

– Вот так он танцевал, – смеясь, рассказывала Галя.

Импровизация вызвала неподдельный смех у Асланова. Он живо представил Лагуна, прыгающего с Галей. Откровенно развеселившись, стал ей подтанцовывать. Утомившись, они присели за стол пить кофе.

– А полгода назад, – вдруг продолжила Галя, – он привел с собой еще троих военных, двоих я знаю: это старший помощник с твоего крейсера Бегринец, и Золлонов. Ты же их знаешь? А третий – контр-адмирал Тусяев – командир Феодосийской военно-морской базы.

– Да ты что? – удивленно воскликнул Асланов, – и что, все они трахаться приходили?

– Почему приходили? – радостно взвизгнула Галя, – они и сейчас приходят.

Галя стала объяснять, что в общежитие они приходят в гражданской одежде.

– Я им семейный номер выделила, там ванна и кухня. Они мне даже деньги дают, подарки делают. Вот посмотри, как тебе эти колготки? Они дорогие, югославские.

– Слушай, Галя, а когда ты девочек приводишь, они их спаивают, что ли?

– Зачем? Они им порнуху по видаку показывают и журналы. Вон в тумбочке три журнала остались. Можешь посмотреть.