Я слышу аромат дождя
Шрифт:
— Да!
Как он и предчувствовал, случилось что-то страшное. Порой бывает так, что любая мелочь, которая заслуживает только того, чтобы над ней посмеялись, становится фатумом. Наложившись на определённый опыт, имеющий огромное значение в прошлом, став последней каплей в полной чаше подобных чувств, уже прожитых когда-то, эта мелочь становится судьбоносной. Возможно, именно такие случайности и называют роком.
— Рус, а чего ты не сказал, что роман твой в стихах будет? — озадаченно произнёс
Лера.
— Нет, стихи просто преотличные, и мы и их можем издать, просто я думал, это будет какая-то философская вещь…
Руслан выключил телефон и поднялся с дивана, вдруг поняв, что не может оставаться здесь ни секунды. Ему отчаянно захотелось под дождь, чтобы тот пропитал всё его существо своей ледяной сыростью. Выбежав из квартиры, как был, в одной светлой рубашке и джинсах, без куртки, мужчина слепо зашагал в никуда, зажав в руке телефон и понял, что ему хочется кричать во всю силу лёгких только когда частые крупные капли ливня мгновенно промочили его одежду насквозь.
Несколько лет назад
Блаженное состояние ступора, наконец, сковало сознание Руслана, позволив мужчине существовать в простом и понятном сером мире. Он мог просто представить, что раскачивается на безмятежных волнах спокойствия, уныния и стальных оттенков. Жизнь перестала быть ценностью, и это было нужно и страшно одновременно. С самого детства, какое бы отчаяние ни охватывало Руслана от понимания того, что он слеп и таким останется до конца своих дней, он знал — жизнь является абсолютной ценностью. И это знание в одночасье было разрушено предательством близкого человека.
— Мам, — голос был хриплым и почти беззвучным, — зачем она это сделала?
Горестный вздох матери, находившейся рядом последние несколько дней, прозвучал в совершенной тишине его серого мира, как нечто чуждое. Просто Руслан не слышал в своём вопросе такой безмерной боли, что она тысячей ножей впилась в и без того исстрадавшееся сердце его матери.
— Руся, милый, родной, маленький мой! — Елена Витальевна прижалась к Руслану, желая хоть на малую толику вобрать в себя его отчаяние и боль. Её маленькому мальчику и одновременно взрослому и сильному мужчине было так плохо и так горько! А она ничего не могла поделать.
— Скажи, зачем?
— Я не знаю, — мама Руслана тихо шептала, понимая, что ни одно слово не сможет стать её мальчику необходимым лекарством. — Ну, всякое бывает, квартира ей твоя понадобилась и всё.
Ни одно из определений вроде «всякое бывает» или «ничего страшного, переживём», не подходило сюда. Просто потому, что Руслан всё чувствовал по-иному, но Елена Витальевна не знала, что ей говорить.
— Да, — бесцветным
Он очнулся от состояния зыбкого полусна, когда рядом послышался рёв мотора автомобиля. А может, мотоцикла, Руслан сейчас мало что понимал в происходящем. И стрелой ворвавшаяся в голову убеждённость, что Люда не могла поступить с ним плохо, стала крепнуть с каждой секундой. Только сейчас мужчина понял, что замёрз, замёрз очень сильно, и крупный озноб, бивший его тело, стал этому подтверждением.
— Алло, — подошёл он к надрывно трезвонившему мобильному, и тут же вновь сознание сковала неизбежность.
— Руся, Господи! Где ты? Я звонила тысячу раз! Что с тобой? Что случилось?
Звонила тысячу раз? Странно. А он и не слышал.
— Кажется, я на мостовой. Возможно рядом с Дворцовым.
Он помнил, что шёл и шёл вдоль набережной, повернув из двора направо.
— Руся, что случилось? Я сейчас приеду! — голос Люды был окрашен нотками истерики, было слышно, что она еле сдерживает себя, чтобы не сорваться на отчаянный крик.
— Зачем ты это сделала, Люда?
— Руся, послушай! Любимый мой, родной! Послушай! Я сейчас буду, я рядом! Остановись и просто дождись меня, ты слышишь?
— Слышу…
— Это недоразумение! Я связалась с Петром, я не знаю, как эта чёртова папка оказалась у него.
Молчание и только новое ощущение вперемежку с облегчением, которое приносил дождь. Люда не могла так с ним поступить.
— Ты мне веришь?
— Верю.
— Ты сделаешь так, как я тебя прошу?
— Люда, я люблю тебя.
— И я, я очень тебя люблю! Слышишь?!
— Слышу…
И её рыдания, которые она была больше не в силах сдерживать.
— Руся, стой на месте, прошу! Я рядом.
Он вдруг рассмеялся, радостно и открыто. Какая нелепая глупость! Как он мог решить, что Люда захочет воспользоваться его связями? Он отпустил от себя то, что было в его прошлом. Отпустил в эту самую секунду, когда понял, что Людмила величайшая его ценность. Данная свыше, искренняя и открытая. Его полностью.
Лера растворялась в призрачном сером мире, который всегда существовал в его жизни. И мир растаял, став дождём.
— Я буду ждать тебя дома, — шепнул он в трубку и отключил связь.
Теперь оставалось только перейти дорогу, вернуться обратно, войти в их с Людой квартиру, где навсегда поселился её аромат дождя, дождаться любимую, прижать её к себе и начать новую жизнь. Он обязательно расскажет ей, что таким полноценным он не был никогда в своей жизни. Просто потому, что теперь у него была она. Только сейчас он полностью принял ту истину, что в его жизни есть Людмила…