Я смотрю на тебя издали
Шрифт:
– Не поинтересовался, откуда тетка узнала, что Денис в больнице умер?
– Нет, не поинтересовался. И мне вопросов не задавал. Вроде бы в нашем приезде не было ничего необычного. Опознали парня, и слава богу. Со своей стороны обещал помощь в бюрократических процедурах, но сказал, что времени на них уйдет немало. Был так любезен, что вместе с нами съездил на кладбище. Одним словом: образцовый мент из рекламных роликов. Старушку через дорогу переведет, с сиротой поплачет, вдову утешит.
– Ну а дальше что? –
– А дальше – ничего, – развела руками Агатка.
– Как это ничего? – возмутилась я. – Откуда парень взялся на дороге, где болтался целый год, кто его в наручниках держал, наконец?
– Не забывай, труп у нас не криминальный. Умер Денис в больнице, от сердечного приступа. Болтаться целый год мог где угодно, и кто угодно мог ему ребра сломать. Повода возбуждать уголовное дело нет, а нет повода, нет и вопросов. Шериф это знает не хуже меня, оттого и был ласков до приторности.
– Но если они так старались, чтобы имя парня не узнали…
– Успокоились и поняли, что суетились зря. Хотя, конечно, не совсем зря. Опознай его вовремя, тетка, увидев парня избитым да еще с характерными следами на руках и ногах, забила бы тревогу, подалась к начальству. Могла потребовать повторную экспертизу, и неизвестно, что бы из этого вышло. А теперь в отчете патологоанатома «следы застарелых побоев» и ничего более. Ладно, – вздохнула Агатка. – Тетка хоть знает теперь, где он похоронен, значит, не зря мы время тратили.
– А Шериф этот, а «Братство»? – не унималась я, не желая верить, что Агатка готова отступиться.
– Не вижу, как мы можем прижать Шерифа. А «Братство»… – сестрица пренебрежительно махнула рукой.
– А вот Сергей Львович считает, что связь легко нащупать и даже доказать. – Тут я, конечно, как всегда приврала, желая придать себе бодрости.
– Берсеньев здесь при чем? – удивилась Агатка.
– Берсеньев ни при чем, просто я поделилась наболевшим, мы все обсудили и выработали вполне приемлемую версию. Если честно, выработал он, я принимала посильное участие. – Сестрица взирала с сомнением, а я принялась излагать, пока у нее есть желание слушать.
– Это не версия, – хмыкнула родная кровинушка, когда я закончила рассказ, воодушевляясь все больше и больше. – Это готовый детектив. Надо признать, фантазия у Берсеньева богатая, и вывернуть все в нужную сторону он умеет.
– Почему же фантазия? – обиделась я.
– Потому что ваша версия строится на том, что Денис наткнулся на те же сайты, что и ты, и выводы сделал точно такие же, а потом рванул в общину. Если он ее нашел, почему ты – нет?
– У него было больше времени на поиски.
– По-вашему, выходит, он несколько месяцев жил в общине, пока его не рассекретили и в кандалы не заковали. Девятнадцатилетний парень в роли Джеймса Бонда…
– Если б ему было сорок, я и сама
– Берсеньев просто решил посмеяться, вот и пудрит тебе мозги.
– Вовсе нет, – возмутилась я.
– В самом деле, – кивнула Агатка. – Откуда им у тебя взяться? Оттого и в друзьях у тебя черт-те кто… Димка – разбойник, а Сергей Львович – Андерсен. С дурной компанией ты связалась, сестрица, – хмыкнула она, а я сладко улыбнулась в ответ.
– Вообще-то я ее основала. Давай по-доброму. Не хочешь время тратить, так и быть: мы с Сергеем Львовичем побегаем. Я очень рассчитываю на небольшой отпуск…
Сестрица задумалась, но, когда заговорила, выяснилось, что думали мы о разном.
– Все-таки странный он человек.
– Кто? – не поняла я.
– Берсеньев, естественно. Ну, что это за бизнесмен, готовый по первому твоему зову бегать в поисках преступников? По-моему, это ненормально. Ты как считаешь?
– А чего мне считать, бегает, и хорошо. Ты-то не побежишь, а одной не всегда удобно.
– Может, он все-таки влюблен в тебя?
– Я думаю, он в детстве не наигрался в подвижные игры. Ты же знаешь, он рано осиротел и все такое… Если совсем по-простому, задержался в переходном возрасте.
– Да, наверное, – с серьезным видом кивнула Агатка. – Как он при этом умудряется дураком не выглядеть…
– Так что там с отпуском?
– Отпуск – это, пожалуй, слишком. Но отпускать с работы обязуюсь по первому требованию. Берсеньеву тоже надо трудиться…
– Спасибо, – с чувством произнесла я и даже заключила сестрицу в объятия.
– Если бы ты с таким же рвением делом занималась… – покачала она головой, я отправилась «заниматься делом» и до половины шестого была образцовым служащим, ответственным и целеустремленным, чем слегка разволновала девчонок.
В половине шестого позвонил Берсеньев, и я незамедлительно смылась, на этот раз подвергнув их воображение серьезной перегрузке, потому что лишь на мгновение сунула нос в кабинет сестрицы и уже мчалась в приемную, где висело мое пальто.
– Чудеса, – пробормотала Ирка и, в общем-то, была права.
Пока я шла к машине Берсеньева (он припарковался неподалеку от нашего офиса), попыталась решить, с чем связана исключительная покладистость сестрицы, и в конце концов остановилась на двух версиях: либо она всерьез подумывала сбыть меня с рук Сергею Львовичу (акт самопожертвования, вызывавший как огромную благодарность за сестринскую любовь, так и сомнение в наличии у Агатки здравого смысла), второй вариант мне нравился куда больше: сестрица проигрывать не любит, и хоть нашу с Берсеньевым версию сочла глупостью, да еще за уши притянутой, но в глубине души рассчитывала на наш безоговорочный успех.