Я спас СССР! том 2
Шрифт:
– Ну, раз ты все понимаешь правильно и улавливаешь… за тебя!
Мы выпиваем и заканчиваем подчищать тарелки. Мезенцев опять закуривает:
– А что будет с Брежневым и Шелепиным? – интересуюсь я.
– Следствие открыто, твоя пленка приобщена к делу. Формально им светит покушение на убийство и попытка насильственного захвата власти. Сидеть они будут до суда, но думаю, сам суд будет закрытым. И где-нибудь подальше от Москвы. По крайней мере, мне пока поступило указание все засекретить.
– Такое не
– Никита будет решать. Вместе с Президиумом.
Генерал достает записную книжку, пишет в ней цифры и, вырвав листок, протягивает мне.
– Это номер телефона секретного коммутатора дежурного по управлению. После допроса – уедешь из Москвы, но дашь знать, где ты и как тебя найти. Все понятно?
– Предельно – я забираю бумажку, кладу ее в карман брюк.
– И ничего не бойся. Время работает на нас, отобьемся.
Мезенцев встает, надевает пиджак. Крутит диск телефона, стоящего на холодильнике, вызывает машину. Я тупо разглядываю пустую рюмку. Как жизнь-то резко поменялась!
– А скажи мне, Алексей, какие у тебя отношение с Фурцевой?
– С младшей или со старшей?
Генерал закатывает глаза:
– С обеими, Леша, с обеими!
– Ну… со Светой мы учимся вместе и отношения… эээ… – тут я чувствую как краснею – Вполне дружеские. Месяц назад вместе ходили на прием в СООД, потом в музей Васнецова. На этом все. А вот со старшей Фурцевой у нас отношения напряженные. Она меня почему-то приняла за охотника за приданым ее дочери. Обвинила огульно в том, что я за счет ее высокого положения хочу получить блага и построить карьеру. Пришлось объяснить ей, что она не права. Объяснил в довольно резкой форме.
– Зачем ты вообще с ее дочерью связался?! – укоризненно качает головой Мезенцев.
– Случайно получилось. Но согласитесь, Степан Денисович, если бы не Света, я не познакомился бы с Брежневым, и их заговор удался бы.
– Алексей, а ты не находишь, что у тебя в последнее время слишком многое происходит случайно?
Я молчу. Не хочу больше оправдываться. Мезенцев вздыхает.
– Я вчера на Пленуме имел разговор с Фурцевой, министр о тебе расспрашивала. Со смехом рассказала мне последние слухи – не поверишь, но тебя многие считают моим внебрачным сыном! И у меня сложилось впечатление, что настроена она по отношению к тебе очень даже благожелательно.
Да… Вот как ветер то переменился! Я усмехаюсь. Был студент Русин никем, а теперь вдруг завидным женихом стал – Хрущева спас, орден получил…
– Да мне такая теща даром не нужна!
– Хорошо, что ты это понимаешь. Держись от этой семейки подальше. Историю про Стрельцова слышал?
– Слышал.
– Фурцева дама очень злопамятная. И себе на уме. Один раз ее из Президиума пришлось убирать – интриговала против
– Думаете, споются они с Сусловым?
– Даже думать пока про это не хочу!
Генерал устало трет глаза. И я ему даже сочувствую. Свалилось же на мужика «огромное счастье»…
– И вообще – молчи, Алексей, побольше. Молчание – золото. Сейчас каждое твое слово может быть использовано против тебя.
– Это вы о чем?
– О твоих речах у костра за кружкой вина.
– Уже и об этом успели донести?!!
– Алексей! «Донести» осталось в прошлом, в сталинских временах. Выбирай, пожалуйста, выражения по-аккуратнее, раз уж мы с тобой теперь по одну сторону баррикад.
– Ну…не донесли, так доложили.
– Вот! Это уже более корректный термин. Донос – это наговор. А мы предпочитаем использовать в работе только достоверную и проверенную информацию.
Бла– бла-бла… Какие у нас теперь в КГБ высокие стандарты! А по мне – что в лоб, что по лбу.
Генерал надевает пиджак, затягивает узел галстука. Перед самым уходом я спрашиваю:
– Степан Денисович, а к Аджубею можно заехать проведать?
– К нему все еще никого кроме родных не пускают. Вот вернешься из… «отпуска» и проведаешь.
– Солнышко! Что с тобой??
На Вике лица не было. Мы встретились у массивного здания ресторана Пекин, который одним своим крылом выходил на площадь Маяковского. Где, собственно, и началась моя эпопея с диссидентами и КГБ. Девушка была одета очень просто – черная юбка, белая, строгая блузка. Волосы зачесаны в жесткий пучок, на лице ни следа косметики. И это «выходной» наряд для праздника?!?
– Случилось, Русин, случилось – в голосе девушки прорезался металл.
– Опять тревожный набат в голове?? – я оглянулся. Вокруг было прилично народу, но рядом – никого. Москвичи после трудового дня спешили по домам, возле ресторана толпилась очередь.
– Набат у тебя в штанах! – Вика раскраснелась. В гневе она была прекрасна!
– Говори, что у тебя с Быковой!
Суки! Донесли уже. Не Москва – а проходной двор.
Я плюю на свои модные джинсы, падаю перед Викой на одно колено, хватаю ее за руку и начинаю блажить голосом незабвенного управдома Бунши из «Ивана Васильевича…»:
– Виктория Андреевна, я царствовал! Но вам не изменил. Меня царицей соблазняли, но не поддался я! Клянусь!
Девушка фыркает, пытается вырвать у меня руку. Не получается. На нас начинают оглядываться.
– Вик, честно. Ничего не было. Пылесос на меня запала, явилась ночью в палатку…
– И что??
– И ничего. Как пришла, так и ушла. Ребята проснулись от моего смеха, увидели убегающую Ольгу. Ну а потом как в том анекдоте – я встаю на ноги, отряхиваю колени и интригующе замолкаю на самом интересном.