Я спас СССР. Том III
Шрифт:
– Вот это номер. – Элизабет качает головой. – А что ты тут делаешь? На прием пришел?
– Да. После того как дипломаты выпьют, их жены любят устраивать гадания.
– Нет, серьезно? Коммунисты? Они же все атеисты.
– Это они на публике атеисты. А так все верят. Кто в Бога, кто в высшие силы, кто в перерождение в следующей жизни.
– И как же ты гадаешь? – Флинн скептически посмотрела на меня.
Интересно, а где ее охрана? Или она выскользнула сюда тайком?
– Могу по руке.
– Бред
Нет, родная. До сверхуспешного проекта «Баба Ванга», который устроят болгарские спецслужбы всему миру, еще несколько десятилетий.
– Ладно, я пойду. – Театрально пожимаю плечами, разворачиваюсь.
– Стой! Вот моя рука. Погадай мне.
Расчет на женское любопытство сработал.
Ладонь Элизабет испещрена морщинами. Я бросаю один взгляд, тут же с негромким криком отталкиваю руку.
– Что, что ты увидел, Айван? – Флинн обеспокоенно на меня смотрит.
– Ты… ты скоро умрешь.
– Что за дешевка? – хмурится женщина.
– У тебя серьезные проблемы с желудком и… тромбы в крови. Понимаешь? Тромбы! Они закупорят артерию, и гуд бай.
– Меня и правда тошнит… Нет, не верю! Это какие-то игры КГБ. Я в них не участвую.
Флинн выкидывает сигарету, открывает дверь.
– Элизабет! – Я тихонько окликаю женщину. – Когда тебе станет плохо и ты начнешь умирать… Ты вспомнишь обо мне.
Глава коммунистической партии США напряженно останавливается в дверях.
– И когда ты вспомнишь про это гадание. Скажи кому-нибудь из врачей…
– Ах, меня, значит, будут лечить, – ерничает Флинн.
– Чтобы позвали кого-нибудь из руководителей КГБ.
– Вот оно! Наконец мы добрались до финала этого спектакля!
– А им ты сообщишь, что оба Чайлдса – Моррис и Джек – предатели. Уже больше десяти лет работают на ФБР. Большая часть из тех миллионов, что вам передают в Союзе, достается американским властям. На часть последнего транша… сколько там было? Триста двадцать тысяч? В Белом доме закупили партию шампанского Dom Perignon. И устриц.
Флинн резко оборачивается, в ужасе смотрит на меня. Про устрицы и шампанское я, разумеется, придумал. Зато сумма в моей памяти благодаря Слову отпечаталась точно. И явно подкосила суверенность главы Компартии.
– Извини, Элизабет. – Я пожимаю плечами. – Ты же и сама знала, что с Джеком что-то не так и он прикарманивает деньги. Но закрывала на это глаза. Но на самом деле все гораздо хуже. Моррис тоже тебя предал. Как и дело всей твоей жизни.
– Нет, нет! Я не верю! – Женщина мотает головой, ее прическа треплется на ветру.
Я разворачиваюсь и, не прощаясь, ухожу за угол дома. Как бы теперь объяснить Федину, что я не иду на прием? Живот заболел?
Впрочем, объясняться не пришлось – у входа
– Где ты ходишь?
– Дышал воздухом. – Я внимательно смотрю на писателя. – Что случилось?
– Извини, не удалось тебя в списки внести. Громыко как услышал твою фамилию… Прямо в лице переменился. И когда ты ему успел дорогу перейти?
Ага, вот еще один могильщик СССР в моей жизни появился. Кто у нас предложил дать иуде Горбачеву должность главы партии и государства?
– Переживу как-нибудь, – пожимаю плечами я. – Константин Александрович, можно вас за одного поэта попросить?
– Ну давай.
Мы с Фединым встаем за одной из представительских машин с дипломатическими номерами.
– Иосифа Бродского скоро должны отпустить из ссылки.
– Этого ленинградского тунеядца?
– Его. Можно парня пристроить куда-нибудь переводчиком с английского? Язык у него хороший, а питерские товарищи из Союза писателей Иосифа невзлюбили…
– Куда же я его пристрою? – Федин выглядит растерянным.
– Позвоните в «Советский писатель». Раз есть заявки на издание «Города» за рубежом – пусть поработает на меня. И всем хорошо. Роман выйдет в англо язычных странах, у Бродского будет любимая работа…
– Ладно, раз ты просишь… – Федин смотрит на наручные часы. – Позвоню. А ты не забудь заглянуть в правление через недельку – будет известно насчет пресс-конференции.
– Русин, ты где гуляешь? Твоя зазноба приехала, про тебя спрашивала!
– Спасибо, теть Даш! Сейчас к ней зайду.
Вахтерша, как всегда, в своем репертуаре. Все-то она видит, все-то она знает… Да я и без нее уже в курсе, что друзья вернулись, – засек свою «Волгу» на стоянке перед университетом. Забегаю к себе в комнату, слышу шум воды – Димон плещется в душе. Ладно, позже с ним пообщаемся. Сбрасываю пиджак на спинку стула и несусь к Вике. Соскучился по ней, просто жуть!
Подруга словно почувствовала мое приближение и сразу открывает дверь. Секунда, и я уже сжимаю ее в жарких объятьях.
– Скучал? – смеется она, обнимая меня.
– Не то слово! – Руки живут отдельно от меня и путешествуют по ее телу – под тонким домашним платьем ничего нет. Вообще ничего! Меня тут явно ждали.
Не разрывая сумасшедшего поцелуя, вваливаемся в ее комнату. Вика между поцелуями пытается сказать мне, что соседка отлучилась лишь на минутку и вот-вот вернется. К черту соседку и к черту всю осторожность! Нашариваю за спиной ключ в двери и нахально проворачиваю его в замке, отрезая нас от мира. Весь мир подождет!
– Лешка… Лешка… – исступленно шепчет девушка, судорожными движениями расстегивая ремень моих джинсов. Похоже, чьи-то тонкие пальчики тоже живут отдельной жизнью.