Я стала сестрой злодея
Шрифт:
— Но ведь станет легче? — едва слышно произнесла я. — Правда, папа?
В ответ я услышала его тяжелый вдох.
— Время все лечит.
Я сглотнула, ощущая, как эмоции подступили уже к самому горлу и с ними было не справиться. Верно, время лечит. Так пусть же, оно пойдет быстрее.
Рядом закружился обеспокоенный Шу, не зная, как сделать так, чтобы мне стало лучше. В своей суете, он нечаянно влетел в дерево и, не сумев понять, что произошло, заозирался по сторонам.
Глупыш.
Из меня вырвался смешок, который словно
Прощай, образ милой сестренки.
И… Ридрих, надеюсь, ты будешь счастлив. Иначе все это того не стоило. Поэтому пообещай мне, хороший мой, ладно?
И я тоже постараюсь стать счастливой. Обещаю.
***
Два месяца спустя…
— Хозяйка, здесь еще один, — радостно заворковал Шу, замерев над полянкой в паре метров от меня.
Я улыбнулась своему духу и, сорвав последний лист лекарственного олока, положила его в корзину и поднялась, направляясь к малышу.
Говорить нечего, моя жизнь за последние недели изменилась на сто восемьдесят градусов. Сейра Азалия Абенаж осталась в прошлом, как и горничные, и неприличная роскошь, к которой я привыкла за десять лет.
Мы с отцом уехали из столицы в тот же день, когда я примчалась в храм. Нам дали двух гнедых лошадок, Лендрис сменил свою белую робу на обычные непримечательные штаны, рубаху и дорожный плащ. Мне тоже выдали темное, не маркое платье и длинную накидку с капюшоном, отчего у меня сразу создалось впечатление, словно мы какие-то беглецы.
А может так оно и было.
Наш путь лежал в маленькую лесную деревушку Фоксдот на самом краю империи. Здесь мы были так далеки от войны, насколько это возможно, а значит, и от Ридриха.
Слухи до сюда доходили с заметным опозданием. Но у отца был свой неведомый мне способ держать связь с внешним миром. А потому мы были в курсе того, как обстояли дела на фронте. До нас дошло, что Ридрих таки уехал в самое пекло, и это мгновенно переломило ход боя. С небывалой легкостью его отряд один за другим уничтожал вражеские легионы. Война, которая в книге длилась три с половиной месяца уже подходила к концу.
Вскоре мы с отцом должны были отправиться на юг, чтобы помогать раненым. За эти два месяца я неплохо научилась ощущать и накапливать свою божественную энергию, отец даже говорил, что вскоре я смогу призвать более могущественного духа, чем Шу.
Тот на это реагировал без восторга. Оказывается, он был тем еще «мамсиком» и собственником. Поэтому в последние дни Шу активничал, как никогда, словно в попытке доказать мне, что он один стоит сотни каких-то там высокоуровневых духов. А я пока не считала нужным его разубеждать, хоть и знала, что рано или поздно нам придется об этом поговорить.
Жизнь шла своим чередом. За исключением того, что я ужасно скучала по Ридриху. Днем я отвлекалась
Это даже хорошо, что Ридрих полностью остыл ко мне. В противном случае, я бы, наверное, не сдержалась и, не взирая ни на что, сорвалась к нему на войну. Кементина, не Кементина - плевать. Мне просто хотелось быть с ним рядом.
Но это его брошенное на прощание: «От тебя разит светом. Убирайся. И не попадайся мне на глаза», заметно остужало мой пыл. Я повторяла себе, что все в прошлом, и с улыбкой пыталась начинать каждый день.
Особенно часто я вспоминала Эделию, маму Ридриха. У нас были совершенно разные ситуации, но в чем-то мы были похожи. И даже если она могла радоваться незначительным мелочам в своем заключении, то я тем более была на это способна.
По ее подобию я начала писать Ридриху письма. Я знала, что никогда их не отправлю. Мне просто хотелось выплеснуть свои чувства. И кажется, становилось легче.
А недавно я наткнулась в лесу на дикий куст жаканта. Опустим факт, что я тогда разревелась, размазывая сопли по лицу. Но теперь я раз в два дня ходила его поливать и ухаживать за ним, и это тоже помогало.
— Хозяйка, еще вот тут, — радостно воскликнул Шу, найдя еще одну травинку.
Я улыбнулась.
— Что бы я без тебя делала?
— Без кого? — вдруг раздался до дрожи знакомый холодный голос, которого здесь не должно было быть по определению.
Не веря своим ушам и вся с ног до головы покрываясь мурашками, я резко обернулась.
Этого просто не могло быть. Невозможно. Быть может, у меня начались визуальные и слуховые галлюцинации?
На протоптанной местными жителями тропинке стоял… Ридрих.
Ридрих! РИДРИХ!
Выражение его лица хранило привычную печать безразличия, губы были недовольно поджаты, зато в черных глазах горел настоящий огонь, о причине которого мне еще только предстояло узнать.
Что он здесь делал?!
Обращение: «Брат», уже почти сорвалось с моих губ, но я вовремя остановила себя и, поднявшись, склонилась в идеальном реверансе.
— Досточтимый сейр Абенаж, какая неожиданная встреча, — проговорила я.
— Знаешь, что я терпеть не могу, Азалия? — раздался его холодный голос.
Я знала. Не могла не знать.
— Ложь, — ответила я ровно, поднимая на него глаза. — Вы не можете терпеть ложь.
— Тогда как ты посмела мне соврать? — требовательно спросил он, прожигая меня взглядом, и я почувствовала скапливающуюся за его спиной ауру зла.
От его тона у меня по коже побежали мурашки ужаса, а дыхание сперло. Он узнал. Ридрих все же узнал о том, что мы не брат и сестра. И во взгляде его было столько неприкрытой ненависти, что я просто не знала, куда от нее деваться.