Я - сталкер. Рождение Зоны
Шрифт:
Впрочем, особо в подсказках я не нуждался: лес постепенно редел, деревья становились все более чахлыми, а земля под ногами подозрительно пружинила, вынуждая прощупывать ее слегой. Вопросов жители леса не задавали.
Аномалия обнаружилась довольно скоро. Не знаю, как мы умудрились выйти на это редкое явление среди бескрайнего леса – такое чувство, что нас притягивало. Гайка резко взмыла вверх, презрев закон тяготения, общий для всей обитаемой и необитаемой вселенной. Три последующие последовали ее примеру. Где они приземлились, если и приземлились,
– Ты знаешь, что это? – требовательно спросил Май. – В Топи и рядом случается всякое. Я не верю в чудеса, просто место нехорошее, но объяснений у меня нет. Ты же ведешь себя так, будто ожидал подобного!
– Я видел не конкретно это, но похожее. В нашем мире.
– Чтобы гайки вверх летали? – возразил Пригоршня. – Да ладно тебе, такого даже я не видел!
– Аномалии я видел, мой одаренный и опытный друг, – огрызнулся я. – А тут и ежу ясно: аномалия.
– Ну да, – легко сдался напарник. И тут же не удержался: – А ты у нас, выходит, вожак ежей!
– Ладно, чем трепаться, давай проверим.
Мы раскидали еще с десяток гаек, обозначив границы аномалии – она занимала небольшую поляну, покрытую слоем серых листьев, которые, по неведомым мне причинам, взмывать в воздух не торопились.
– Обойдем? – спросила Искра.
– Понимаешь, какое дело, – ответил я, снимая рюкзак, Никита последовал моему примеру, – в таких странных местах, мы называем их «аномалиями», и у нас они встречаются чаще, можно найти полезные предметы. Очень, знаешь, и очень полезные. Как раз таким мы тебя спасли, когда ты умирала.
– А в этом… в этой а-но-ма-ли-и, – девушка выговорила слово старательно, – что можно найти? Тоже лекарство?
– Поживем – увидим. Может, и вовсе ничего. Сейчас нужно понять, как аномалию разрядить, ну сделать безопасной. Вроде ловушки или капкана. Вот мы с Пригоршней – специалисты по этому делу.
– Не обобщай! – обиделся Никита. – Это я специалист, а ты – так. Бакалавр-недоучка.
Продолжать перепалку я не стал – надоело. Искра и Май смотрели на нас с благоговейным ужасом. Еще бы, непонятными словами перекидываемся и собираемся рисковать жизнью ради предметов с чудесными свойствами. Мне аж совестно стало, вроде как я обманывал товарищей – конкистадор впаривает аборигенам стеклянные бусы в обмен на золотые слитки, картина маслом! Но я быстро отогнал ложные ассоциации. Во-первых, золота у аборигенов не было, и вообще, они нам по гроб жизни обязаны, а во-вторых, я не бусы собирался впаривать, а достать какую-нибудь полезную в хозяйстве хреновину.
Ну, надеюсь, что полезную.
И что она там вообще есть…
– Так что делать будем? – спросил Пригоршня, несмотря на заявленный статус специалиста, признававший мой авторитет.
Я задумался. Понятия не имею, что это за аномалия – никогда не встречал подобных. Все известные мне магнитные притягивают к земле, «карусель» не отправляет в полет избирательно: что туда попадает, то и начинает крутить… Остается предположить, что разряжаются они
Вот только увесистых предметов в пределах доступа не наблюдается. А если немного поиграть в канадских лесорубов?
– Придется тебе, Никита, переквалифицироваться в дровосека, – сообщил я.
– В кого-кого?! – недослышал напарник.
– В лесоруба, – исправился я. – Надо что-то туда забросить.
Пригоршня кивнул с важным видом. Я объяснил задачу остальным, и следующие минут пятнадцать мы с энтузиазмом рубили и ломали тонкие ветви, пока не набралась куча, условно схожая по весу с человеком (мелким, конечно, но дальше заниматься этим не было желания).
Искра выдала кусок веревки, чтобы собрать ветки в одну вязанку, мы скомпоновали их, я велел членам отряда разойтись и забросил в аномалию.
Ничего не произошло. Вязанка хвороста осталась лежать на земле, красноречиво обвиняя нас в недостаточных умственных способностях.
– Не понимаю, – Пригоршня кинул в аномалию гайку и она взмыла вверх. – Что-то тут не так. Только на железо реагирует? Химик, а гайки – железные?
– Стальные, – поправил я. – Из нержавеющей, то есть легированной, стали. А сталь, если ты забыл школьный курс химии, это сплав неустойчивого к коррозии сплава с устойчивым к коррозии. Например, железа и хрома, а так же…
– Я и говорю: железные, – уперся Никита. – А ты лекцию разводишь. Прибереги образование для других случаев. А ветки, Химик, не железные. Вот тебе и «ой».
– Так и мы – не железные, – несмело вставила Искра, внимательно прислушивающаяся с безопасного расстояния.
– Ну, как тебе сказать… в теле человека достаточно разных металлов, а уж железа – более чем.
Лицо девушки вытянулось, она прищурилась. Сначала я не понял, что с ней, но она задала вопрос, и все стало ясно:
– Вы точно люди? В людях железа быть не должно.
Мы с Пригоршней расхохотались, а она стояла и непонимающе моргала, Май тоже косился на нас с недоверием. Пришлось долго и нудно объяснять, что такое микроэлементы.
Наш диалог прервали странные звуки, похожие на скулеж щенка.
– Ау-ау-ау-ууу! – подвывал кто-то тонко и отрывисто. – Уа-уааааа… Уууу!
Мы ощетинились стволами, развернувшись спиной к аномалии – так было безопаснее всего. Звуки доносились из порослей невысоких и тонких деревьев, таких густых и настолько переплетенных, что разглядеть что-либо не представлялось возможным.
– Там живое, – отчеканил Пригоршня и прицелился из гаусс-пистолета.
Этак он половину леса сожжет и весь боезаряд истратит.
– Погоди, – остановил Никиту Май. – Я знаю, кто это кричит. Это – нечисть.
До сих пор мы не слышали, чтобы манипуляторы издавали такие звуки, но поверили аборигену на слово.
– И что, предлагаешь допросить? – со всем возможным сарказмом уточнил я.
– Они же не разумные, – удивился Май, не уловивший издевки.