Я - сталкер. Рождение Зоны
Шрифт:
Будто почувствовав рядом врага, они посмотрели сквозь меня – я привычно напрягся – и снова задрали головы. Пронесло! Тренькнул прибывший лифт, и я, затаив дыхание, направился к нему, осматриваясь по сторонам, чтобы никто больше туда не зашел. Уровень опасности зашкаливал, сердце бешено колотилось. Последний метр – и все получится! Никто в мою сторону не смотрел, идти следом не собирался…
Шаг, еще шаг. Возникло ощущение, словно кто-то сверлит спину взглядом. Я продолжал идти, а впереди плыла моя тень.
Черт побери – тень!
Когда на нее легли две чужие тени, волосок надежды оборвался, и внутри противно похолодело. Меня заметили. Я моментально выхватил пистолет, но развернуться уже не успел – получил удар под дых. Дыхание вышибло, я сложился пополам, а двое телепатов набросились на меня. Перед глазами расплывались, бледнели их кожаные мокасины, на которых лежала предательская тень.
Глава 8
Очнулся я в стальном помещении без окон и дверей. Попытался пошевелиться – никак. Связали? Опустил голову: я был плотно обмотан то ли леской, то ли паутиной и висел на веревке, чуть касаясь пола носками «берцев». Напряг руки, пытаясь освободиться – где уж там. Огляделся, надеясь обнаружить Пригоршню, но я был тут один.
В голове звенело, саднили отбитые ребра, которые сдавливала веревка. Разгрузки, контейнера с артефактами и пистолета при мне, естественно, не было. Я потянулся и встал на ноги – полупрозрачная веревка, обмотавшая меня, будто куколку, теперь меньше давила на ребра, и стало легче дышать.
Надо же так сплоховать: меня выдала дурацкая тень! Как я мог не предусмотреть этого? Вся моя невидимость – оптическая иллюзия. Мозг просто отказывается меня воспринимать, замещает предметами фона. А вот тень ничем не заменишь.
Глупо. Ох, и глупо! И ведь так всегда: любой гениальный план портила какая-нибудь глупая мелочь. Ну почему невозможно все просчитать и все предвидеть!
Стена передо мной дрогнула. Я судорожно сглотнул, готовый принять смерть от лап дикарей. В камеру вошел самец в серебристом комбинезоне, и я вытаращил глаза. Густые волосы были заплетены в десятки косичек, взятые в пучок на темени, отчего манипулятор отдаленно смахивал на африканца, только челюсти у него выдавались вперед, и губ практически не было. То ли демон, то ли обезьяна.
Манипулятор посмотрел на меня в упор, и я ощутил прикосновение, как тогда, возле озера. И понял, что тогда за нами следила не болотная тварь – нечисть, они пытались узнать, какие у нас планы, и только поэтому не нападали. Выяснить им удалось, так в чем же дело? Чего ему от меня надо?
Прикосновение превратилось в давление и легкий зуд, будто нечто проникло под черепную коробку и пыталось внедриться в мозг. Эх, «луну» бы мне, чтобы ничего у них не получилось. Давление нарастало, разболелась башка, я стиснул зубы, но не сдавался. Мы смотрели глаза в глаза. На скулах манипулятора катались желваки, лоб усеяли
Но нет – боль прекратилась, и наступило спокойствие, я расслабился. Как больной, страдающий от боли, расслабляется под действием наркоза, хотя выздоровлением и не пахнет – идет хирургическое вмешательство.
Я ощущал себя мешком, набиваемым опилками. Невидимые пальцы копошились в мозгах, отодвигали каждую извилину, заглядывали в потаенные уголки разума, а я болтался выпотрошенной тушкой и ничего не мог сделать, хотя на задворках сознания бессилие билось о стену, что воздвиг манипулятор внутри моего разума.
Должен быть выход! Черт побери! И ведь это – игра в одни ворота, он меня слышит, а я его – нет. Эх, «миелофон» бы, чтоб заглянуть в его разум, понять, что манипуляторы за твари…
Манипулятор вздохнул устало, и я ощутил: отпустило. Сразу же нахлынула злость.
Враг качнул головой и зашагал к выходу.
Должен быть выход. Смотри, Химик, внимательно, думай, как выкручиваться. Леска, с помощью которой меня превратили в куколку, крепилась к стальному крюку. А если повиснуть на ней и раскачиваться, она оборвется?
Я повис на веревке, но она растянулась, и колени коснулись пола, заболели отбитые бока. Теперь надо раскачиваться. Попытка не пытка, все равно иначе освободиться невозможно. О том, как отсюда выбираться и где прятаться, я старался не думать.
Открылась дверь, и я поднялся не потому, что боялся наказания за побег, а чтобы не стоять перед нечистью на коленях. Теперь вошли трое самцов в серебристых костюмах: первый высокий и тощий, второй рыжий и коренастый, третий сизый, у него даже кожа была сероватой, в лапах он держал тесак.
Втроем они посмотрели на меня, я ощутил прикосновениеи приготовился сопротивляться, но внедряться в разум они почему-то не спешили. Сизый манипулятор шагнул ко мне, взмахнул тесаком и перерезал веревку.
Как непредусмотрительно! Поднявшись с пола, я собрался боднуть рыжего, который закрывал выход, и рвануть прочь, но ноги не послушались, будто приросли к полу. Собрав волю в кулак, приказал себе упасть, но ничего не получилось. При ясном разуме я превратился в марионетку, послушную воле кукловода.
Мое тело развернулось и направилось вслед за рыжим манипулятором. Все ощущения сохранились: подошвы касались пола, доносился треск лампочки, в пустом просторном коридоре громыхали шаги – в основном мои. Но я не мог даже повернуть голову и посмотреть на патрульного, что шел позади.
Миновали коридор, свернули налево, дверь отъехала в сторону, и я вошел, точнее, меня вошли в просторный кабинет с рядком стульев. Находящиеся в помещении манипуляторы уставились на меня. Что поразило – на них были современные серебристые комбинезоны.