Я – сталкер. Слепая удача

Левицкий Андрей Юрьевич

– Лишь бы погреб был надежный. – Пригоршня отбросил шутливость и сразу стал деловым и собранным.

Перешагнул поваленный заборчик, протопал, сминая разросшуюся траву, через двор и остановился перед дверью. Толкнул ее ногой и шагнул внутрь. Слепой наблюдал за его действиями, потом ему на глаза попалась примятая трава во дворе – немного в стороне от двери. Пригоршня прошел напрямую и натоптать там не мог…

– Никита! – окликнул Слепой. – Назад!

Внутри дома что-то твердое тяжело упало на пол. В темном дверном проеме показалась спина Пригоршни.

Сталкер пятился, подняв руки. Автомата при нем уже не было. Слепой бросился через двор, выскочил на улицу.

– Стоять! Стреляю! – раздалось сзади.

* * *

Слепой метнулся в сторону, уходя с открытого пространства… но тут подвела ушибленная нога. Слепой совсем забыл о травме, лечебное средство Пригоршни абсолютно сняло боль. А теперь Слепой споткнулся, и повреждение неожиданно напомнило о себе. В колене что-то громко хрустнуло, боль пронзила ногу, даже в глазах потемнело. Беглец полетел на землю и свалился в пыль. Когда он пришел в себя и помотал головой, разгоняя черную пелену, над ним стоял человек в камуфляже. Уверенно так стоял, расставив ноги и направив на Слепого ствол автомата.

– Далеко собрался, сталкер? – насмешливо спросил он, заметив, что Слепой приходит в себя.

– Никуда я не собирался, – буркнул Слепой. – Устал очень, отдохнуть прилег. Я полежу здесь, ничего? Но ты не стесняйся, занимайся своими делами. Ты мне не мешаешь.

Солдат перестал улыбаться.

– Ладно, пошутили, и хватит. Вставай медленно. И пистолетик свой гони. Он тебе не нужен, ты под охраной Вооруженных сил.

– Надолго?

– Это суд определит, сталкер. Обычно от четырех до восьми лет вашему брату выпадает.

Пока Слепой перебрасывался репликами с военным, еще двое служивых подвели Пригоршню. Все трое были крепкими парнями, в камуфляжной форме и в разгрузках, никаких знаков различия на них Слепой не разглядел. Один из конвоиров, похоже, старший у них, вытащил рацию и доложил:

– Порядок, взяли обоих без проблем. Так точно… Так точно, выдвигаемся.

Потом обернулся к пленным:

– Вперед, сталкеры, Зона ждет.

– Далеко ждет?

– Километра два по этой вот дороге. Шагайте и учтите – при попытке к бегству открываю огонь без предупреждения. И никаких выстрелов в воздух и прочей благодати. Первый по ногам, второй на поражение, третий – контрольный. Так что не советую пробовать.

Делать было нечего, пришлось шагать под настороженными взглядами бойцов.

Слепой обернулся к тому парню, с которым обменивался шутками, этот показался ему более способным к диалогу:

– Куда вы нас ведете?

– Скоро узнаешь.

– Узнаю, конечно. Я просто хотел убедиться, что ты это знаешь. А почему нас в деревне ждали? Нас с вертолета засекли? И отправили группу захвата?

– Отставить разговорчики, – бросил старший.

– Чего это отставить? Мне же интересно, почему столько внимания к моей скромной персоне. Может, я уже знаменитость какая-то? И меня по телевизору показывают? Эй, кому автограф?

Отвечать военные не

стали, и у Слепого пропало желание разговорить конвоиров. Дальше шагали молча. Дорога переваливала длинный невысокий холм. С переката открылся вид на окрестности. Хромой сдержал шаг, чтобы получше оглядеться. У дороги расположился воинский отряд, больше двадцати человек. У наскоро разбитых палаток суетились бойцы, перетаскивали ящики, возились с оружием. Дальше начинались заросли камыша, ветер раскачивал верхушки, как будто по зеленой щетине пробегали волны. Камыш тянулся полосой больше ста метров шириной, за ним под солнцем блестело зеркало воды – озеро. Над озером черной мухой кружила «вертушка». На горизонте синеватой полоской маячила скалистая гряда.

– Откуда их здесь столько? – пробормотал Слепой. – Вроде в округе было тихо, никто строем под знаменами не маршировал.

– «Вертушками» подкинули, – объяснил Пригоршня. Он вертел головой, разглядывая лагерь.

Дорога сворачивала вправо, далее вдоль берега и шла к длинным строениям. Там же виднелся причал и домик, когда-то выкрашенный белой краской. Сейчас краска облупилась, лишь кое-где на досках белели небольшие пятна. Три судна стояли среди камышей. Берег давно превратился в болото, и ржавые днища посудин намертво вросли в ил.

Конвоиры повели сталкеров в лагерь. Когда они пошли между палатками, солдаты провожали их равнодушными взглядами. Похоже, вид арестантов никого не удивил и даже не заинтересовал. Знаков различия Слепой по-прежнему ни на одном из военных не заметил. Двое, которых он посчитал офицерами, стояли спиной к дороге и разглядывали в бинокли берег. По всему выходило, Пригоршня не ошибся – те, кто напал ночью на лагерь ученых, сейчас прячутся в камышах, а военные, преследуя их, вышли к берегу. Сейчас нужно решиться прочесывать заросли, но преследователи чего-то ждут.

Когда Пригоршню и Слепого подвели к начальству, один из офицеров сказал:

– Не понимаю. На кой черт они вообще сюда забились? Мы же выкурим их из плавней без проблем. Вон там корабли, там бы Афару закрепиться, если собирается дать бой.

– Полковник Афар что-то задумал, – коротко отозвался другой офицер.

– Это само собой.

– Я имею в виду: он не хочет вступать в бой.

Старший конвоир выразительно кашлянул и, когда офицеры обернулись, доложил:

– Товарищ командир, задача выполнена.

Один из офицеров – должно быть, старший по званию, потому что доклад был обращен именно к нему, – подошел к пленным. Оглядел и дружелюбно улыбнулся.

– Так, так. – Он уставился на Пригоршню. – Старый знакомый!

– Здорово, Костя, – буркнул Никита.

– Никак нет. Теперь никаких Костей. – Улыбка исчезла, лицо офицера стало строгим, а взгляд – неожиданно цепким. – Раньше можно было со мной так, пока я сам предлагал. А теперь: майор Сидорко. Значит так, Пригоршня…

Майор сделал паузу. На Слепого он вроде и вовсе внимания не обращал, сразу определив, что этот пленный никакого интереса не представляет.