Я – сталкер. Слепая удача
Шрифт:
Пригоршня, уже совершенно оправившийся после драки, подскочил к брутору и от души врезал ногой. Тот заверещал и стал отползать, прижимаясь к стене.
– Вот, – заявил Никита, переводя дыхание, – сразу легче стало. Пока он на мне елозил, я только об одном и мечтал – стряхнуть эту пакость и ногой его, ногой! Так, прикинь, по голому камню карабкался надо мной! А когда вы в эту дыру нырнули, так он бросился. И сразу автомат у меня выбил, пришлось ножом его. Но какая сволочь! По потолку полз!
– Ну и пойдем отсюда, – заключил Миша.
Но Никита никак не мог успокоиться,
– Недолго уже осталось, – примирительно заявил он, – скоро на свет вас выведу.
Снова по одному пролезли сквозь узкий коридорчик и оказались в широкой галерее, где Слепой с Конокрадом уже разобрались с парой бруторов. Здесь коридор был куда шире, чем все, через которые пришлось пройти раньше. На полу валялись длинные ржавые железки и трухлявые поленья, в которых Слепой не сразу признал шпалы. Оказалось, здесь когда-то были проложены пути для вагонеток. Он поделился этим наблюдением.
– Точно! – Миша обрадовался возможности поговорить о своих любимых подземельях. – С этой стороны горы тоже выработка была, только очень давно. И вагонетки, и все что хочешь! Здесь и рубили по-другому! Видите, какая галерея широкая?
Больше мутанты не пытались атаковать – то ли убедились, что добыча им не по зубам, то ли на этой стороне выработки их было меньше. Так что теперь никто не мешал подземному путешествию, и сталкеры шагали молча. Миша пару раз ободряюще заявил, что выход теперь уже совсем близко, но галереи тянулись и тянулись. Время от времени попадались участки рельсов, которые пощадило время.
Один раз пришлось протискиваться меду стеной и тяжеленной вагонеткой, которая намертво приросла к путям. То ли ржавчина прихватила, то ли еще что-то. За вагонеткой притаилась «электра», еще три вытянулись цепочкой дальше в проходе.
– Давно их не было, – заметил Пригоршня. – Наверное, выход близко? Зона знаки подает?
– Скоро дойдем, – бодро заверил Конокрад.
– Ну, Химик, я тебе это припомню! – заявил Никита. – Если бы не нужно было тебя искать, ни в жисть не поперся бы под землю.
Но темные тоннели тянулись и тянулись, и конца им не было. Когда стали встречаться развилки, Миша пошел медленнее – лабиринт по эту сторону горы он знал хуже и надолго задумывался, прежде чем выбрать дорогу. Слепой считал, что нужно держаться рельсов, выбирая те участки, что лучше сохранились, но спорить с проводником было бы глупо, и он помалкивал. Тем более что на подземных перекрестках попадались и стрелки, где вагонетки могли переходить на другой путь. Конечно, все было ржавое и негодное – и рельсы, и стрелочные механизмы, и изломанные брошенные кирки.
– Как в музее, – заметил Слепой, оглядываясь, – только самое главное – самому экспонатом не стать.
Свет фонарика Пригоршни стал тускнеть, заряд заканчивался. Никита попытался пошутить, что не мешало бы «электру» отыскать, аккумулятор подзарядить, но ярче от этого фонарик светить не стал. У Конокрада аккумулятор был мощнее, его заряда должно было хватить, но с одним
Наконец впереди показался свет. Сперва слабый, едва заметный, а потом поток лучей, проникающих в пещеру, окреп, и наконец Миша издал радостный клич – он увидел выход. После полумрака подземелья дневной свет показался ослепительно-ярким. На самом деле солнце уже садилось и вскоре должны были наступить сумерки. Конокрад ускорил шаг, но Слепому казалось, что проводник идет слишком медленно.
Пригоршня сзади прикрикнул: «А ну, посторонись!» – растолкал спутников и припустил бегом навстречу свету. Слепой не удержался – тоже побежал к выходу. Очень уж надоели эти темные лабиринты, хотелось поскорее выбраться из тесноты. Снаружи они оказались на широкой горизонтальной площадке, под ними был склон горы – пологий, с извивающейся старой дорогой, ведущей к подножию, где можно было различить остатки каких-то строений. Дальше открывалась панорама: сперва холмы, потом перерезанная ручьями и оврагами лесистая равнина. Пригоршня щурился на свет и с наслаждением глубоко вдыхал всей грудью пропитанный пылью теплый воздух.
– Эх, хорошо! – с чувством сказал он.
Слепой был с Никитой полностью согласен, но его беспокоило то, что они потеряли Афара. Как его теперь искать? Он же своих людей повел долинами, между гор. Интересно, удалось его опередить? Или они по-прежнему отстают? Он поделился своими сомнениями. Конокрад полез в рюкзак и, вытащив потертый бинокль, стал оглядывать равнину. Нетерпеливый Пригоршня то и дело спрашивал, что видно.
Наконец Миша изрек:
– Вот вам ваш Афар!
И протянул бинокль Никите.
– Видишь, речка извивается? – пояснил он. – На ней у излучины скала, вон там. Приметная такая, высокая. Смотри ближе и левее. Еще левее…
– Точно! – обрадовался Пригоршня. – Наш клиент, точно!
– А еще один отряд за ним гонится? Не видно? – нетерпеливо спросил Слепой.
Ему хотелось скорее разобраться в обстановке. До сих пор задача была одна – выбраться. Теперь все как бы начиналось сначала, и нужно было определиться с раскладом.
– Ничего не вижу. Вернее, никого больше, – ответил Пригоршня, с воодушевлением водя биноклем из стороны в сторону.
– Дай поглядеть!
– Сейчас, сейчас…
Любовался окрестностями Никита еще минут десять, потом с видимой неохотой передал бинокль Слепому. Тот первым делом посмотрел на отряд Афара, который петлял между ближайшими холмами. Похоже, они только что вышли из лабиринта горных долин, о котором рассказывал Конокрад. С десяток людей то показываются, то пропадают за очередным холмом. Бинокль был слабенький, и подробностей Слепой не разглядел. Есть ли среди крошечных фигурок человек в мешковатой брезентовой крутке, он не понял. Правда, в середине колонны несколько человек шли рядом, и можно было предположить, что это ведут пленного. Он пошарил взглядом по округе, и в какой-то момент ему показалось, что параллельно отряду идет еще кто-то, но Слепой не был уверен.