Я стираю свою тень - 5
Шрифт:
— Я хочу посмотреть. — Попросила Айрис.
Я подсадил ее. Она долго смотрела, но никак не комментировала увиденное.
— Ну, что там? — Спросил я, не выдержав интриги.
— Они разошлись в стороны. Гордей, там под старой листвой кто-то шевелится. Кажется, это напугало животных. Мамочки. — Айрис нервно ухватилась за мои уши. — Это лианы или живые корни. Они утаскивают под землю убитых и раненых «обезьян».
— А что такого? Это санитары леса. Тут так задумано, никакой дохлятины после себя не оставлять.
— Они поднимаются к нам. — Айрис спрыгнула с моей шеи. — Огонь!
По стенкам нашего убежища одновременно с нескольких сторон раздался шуршащий звук. Силовые конструкции челнока застонали под усилием существа, проявившего интерес. Убежище тряхнуло и подняло над землей. В проеме показались грязные корни, совсем не похожие на лианы, у которых не было никаких отростков. Челнок накренился и стал медленно заваливаться. Вестлина и мать закричали, потеряли равновесие и упали. Айрис едва успела перехватить Никаса, чтобы они не придавили его.
Челнок заскреб по стволу дерева, о которое опирался, прокрутился и упал на землю, прямо люком, через который мы выбирались наружу. Живые корни попытались раскачать челнок, но по какой-то причине быстро оставили эту затею. Наша многострадальная команда очутилась в относительной безопасности, но без выхода наружу.
— Ну, вот, теперь у нас есть семейный склеп. — Мрачно пошутил отец.
— Коля! — Не выдержала мать, у которой с нервами было уже совсем плохо.
— Здесь осталась скорлупа от орехов? — Спросил я.
— Да, только теперь их надо нащупать. — Произнесла Вестлина.
— Мы выкопаем себе выход, не переживайте. — Успокоил я всех. — Может мне кто-нибудь сказать, сколько осталось времени до окончания ночи? — Я приложил ухо к стенке челнока, пахнущей пожаром, чтобы послушать, что происходило снаружи.
Там будто бы уже затихало. Непроницаемое пространство убежища озарилось светом телефонного экрана.
— У меня телефон сел. — Заявил отец.
— Три минуты осталось. — Успокоила Айрис.
— Отлично, подождем.
— А может, начнем. — Предложил отец. — Пока кислород не закончился.
— А если мы корням укажем путь к себе? — Напугал я его вероятным сценарием.
— Ладно, ждем. Вот это ночка, блин. Нин, ты как? — Спросил отец.
— Больше никогда ни в какие походы не пойду. И в космос летать не буду. На Земле хотя бы знаешь чего ждать. Вселенная полна сюрпризов, правда, сватья?
— Простите, у самой в голове не укладывается, как такое могло случиться. Ошибка обязательно будет проанализирована системой и никогда больше не повторится. — Виноватым голосом произнесла Вестлина.
— Мам, все хорошо. — Успокоила ее Айрис. — Твоей вины нет никакой. Мы сами выбрали этот маршрут, значит, так надо было. Я уверена, что скоро закончится неразбериха, и нас начнут искать.
— Учет, конечно, у вас поставлен неважно. — Произнес отец. — Шесть человек не поднялось на борт, а у них неразбериха. У меня гипотетический вопрос, что будет, если они решат, что мы погибли, как те несчастные, о которых говорил гид?
— Я не думаю, что они прекратят использовать планету в качестве туристического объекта. Рано или поздно мы увидим опускающиеся челноки с туристами. — Успокоила его Айрис.
— А если они перенесут место для их прогулок,
— Хватит строить предположения. — Я повысил голос. — Копать уже можно?
— Да. — Айрис посмотрела в экран телефона.
На всякий случай я прислушался к звукам снаружи. Лес снова начал оживать привычными звуками. Я вынул свой телефон и включил фонарь, чтобы найти скорлупу орехов. Увидел зареванного Никаса на руках Айрис и потрепал его волосы.
— Все будет хорошо. — Успокоил я обоих и поцеловал каждого в щеку. — Пока буду копать, можете поспать. Это относится ко всем, кроме меня и бати.
Надо было использовать возможность для восстановления сил. Так как обычной ночи здесь не было, то не стоило пренебрегать тьмой убежища. Биологические часы сбились, и следовало их немного откорректировать. Я нашел ореховую скорлупу и приступил к рытью. Отец относил выкопанную землю в сторону, чтобы не скапливалось рядом с норой. Копать надо было прилично. Хорошо, что земля здесь была очень мягкой, пушистой. Иногда мешали корни. Тонкие я ломал, а толстые приходилось обходить.
Монотонная работа увлекала меня. Я не заметил, как прошло три часа. Чем больше я углублялся, тем медленнее шла работа. Приходилось перекидывать землю до начала прохода в несколько приемов. Отец даже уснул в ожидании, похрапывал, лежа на куче сырой земли. И вот, копнув в очередной раз, мне на голову обрушился земляной потолок, смешанный со старой прелой листвой. Я быстро раздал яму в стороны и выбросил лишнюю землю наружу.
«Медвежата» с вялым любопытством взирали на меня сверху.
— Шалом! — Поздоровался я с животными, обрадовавшись им, как хорошим знакомым. — С добрым утром, туземцы.
Я выбрался наружу, снял с себя одежду и вытряс из нее землю. Взъерошил волосы, чтобы хоть немного выбить из них грязь. Как мне хотелось сейчас залечь в ванну, но до реки было четыре часа хода или два часа бегом. В ста метрах было болото, но я боялся, что из-за грязной воды в нем заведется какая-нибудь чесотка.
Родных пока решил не будить. Наломал веток и прикрыл ими вход в убежище. Обошел округу, насобирал орехов. Удивительно, как оперативно природа убирала следы ночных кошмаров, словно не хотела зародить у дневных животных дурного предчувствия. Или же, она просто не хотела смешивать эти два времени суток между собой, словно день — это только радость, а ночь — только страдания. Второй вывод предполагал, что у природы имелся разум создать такой дуализм. Глупо, конечно, верить в такое.
Я вернулся к челноку с добычей, но не стал ее тащить внутрь, оставил у дерева. Пролез через проход, подумав, что не мешало бы его немного раздать. Помещение нуждалось в проветривании. Воздух снаружи был намного свежее. Я осторожно разбудил Айрис.
— Идемте наружу, я выкопал проход. — Произнес я шепотом, чтобы не разбудить Никаса.
— А остальные?
— Пусть еще часок поспят. Им нужно восстановить силы.
Мы выбрались на свежий воздух. Никас проснулся от яркого света и хотел захныкать, но передумал. Любопытный «медвежонок» подошел к нему и тихо заурчал. Сын улыбнулся ему, протянул руку и положил на нос.