Я стираю свою тень. Книга 2

Панченко Сергей Анатольевич

– Облачитесь в костюм, – попросил гладковыбритый.

Совершенное одеяние само расправилось по моей фигуре. Мужчина с бородой коснулся моего костюма, и в этот же миг к моей голове примкнули отростки. По телу разлилась нега, словно в кровь впрыснули слоновью дозу эндорфина и серотонина.

– Вам сделают вживление в тело нейрочипа для коммуникации с сетью станции. В первые часы возможно головокружение и лёгкая головная боль из-за перестройки восприятия. Вы готовы?

Я кивнул, потому что был готов к чему угодно, лишь бы это чувство сладкой неги не покидало меня. Оказалось, что это нужно вместо наркоза. Меня усадили на стул. Его механизм прижал мою голову

к находящемуся на уровне верхнего отдела позвоночника устройству, которое принялось копошиться где-то в районе основания черепа. Боли не было, я даже испытывал лёгкую эйфорию, как от массажа. Мужчины наблюдали за процессом, но не вмешивались. Наверное, хирургия на станции полностью лежала на железных плечах автоматов.

Неожиданно я почувствовал, как моё зрение дало сбой. Я квакнул что-то испуганное.

– Не переживайте, происходит процесс сочленения нервной ткани зрительного нерва с чипом. Без этого вы просто не сможете ориентироваться на станции.

– Это типа интернета в голове? – спросил я пьяненьким голосом.

– Не знаю, что такое интернет. Не думаю, что ваше общество приблизилось к уровню технологий космической станции, но могу гарантировать, вы будете удивлены.

– Я вообще удивлён, что вы существуете. Когда Айрис свалилась мне на голову и начала что-то рассказывать о человечестве, живущем в космосе, я решил, что она ку-ку. Травма после падения. У нас там знаете какие дебаты на тему, есть ли жизнь вне Земли или нет. Друг друга готовы поубивать, чтобы доказать своё, – меня несло, как после ста грамм крепкого алкоголя, – а вам чихать, что думают на родной планете о жизни вне Земли.

– Нам не чихать, просто нет смысла вмешиваться. Вы же сами прекрасно понимаете, что будет, если мы официально заявимся на Землю.

– Что? – Я честно не представлял себе этого.

– Вы же сразу захотите на содержание. Начнёте требовать космические технологии, чтобы не работать и жить припеваючи. А ваши так называемые элиты начнут просить себе особых льгот, чтобы по-прежнему быть над остальными. Или начнёте выпрашивать технологии, чтобы держать другие страны в страхе перед их применением. Проходили, и не раз. Некоторые районы вселенной до сих пор опасны для посещения из-за чьей-то глупой инициативы включить материнские общества в состав космических цивилизаций. Дикари с пушками опасны. Лучше выдёргивать по одному созревшему для контакта человеку и интегрировать его в наше общество.

– Как меня?

– Вы – особый случай.

– В каком смысле?

– Вы уравновесились с Айрис. Считайте себя экспериментом, который определяет, способна ли полноценно существовать в нашем сообществе взаимоуравновешивающая пара.

– Так мы будем вместе?

– Именно. По одному вы слишком деструктивны.

– А она знает об этом?

– Нет. Она до сих пор находится на воспитательном уровне с ограниченной возможностью коммуникации. Вы же знаете её не хуже нас.

– Я думал, что знаю её лучше. За время, что мы были вместе, она сильно изменилась. А вы знаете, по какой причине она вернулась на станцию?

– Разумеется. С нашим уровнем доступа можно знать всё обо всех. В разумных пределах. – Бородатый замолчал.

– Ну и? – Я хотел знать причину.

– Ладно, всё равно, прежде чем вы сойдётесь, придётся рассказать ей обо всём. Дело в следующем. Айрис – эксцентричная особа, небольшой процент таких, как она, всегда имеется на станции. Правильное общество иногда вызывает протест, особенно у молодёжи. По идее, это неплохо, протест не даёт системе подгнивать, заставляет её искать противоядия и поддерживать

себя в тонусе. Айрис – это прививка, но на каком-то этапе она становится слишком опасной и приходится реагировать. Она заигралась до такой степени, что её пришлось выслать со станции и отправить пожить среди вас.

– Земля – это тюрьма?

Бритый засмеялся и хлопнул товарища по плечу.

– Для жителя станции так оно и есть. Отсутствие порядка, первобытные отношения и прочее вполне могут показаться жутким наказанием. Бегство Айрис не было бегством, мы подтолкнули её к этому. Остальное происходящее с ней после приземления полностью зависело от её действий. Ей повезло свалиться рядом с тобой. Вы словно были созданы, чтобы уравновесить друг друга.

– Почему она сбежала? – напомнил я про самую интересующую меня часть.

– Она не сбежала, это мы её забрали. Айрис успела сообщить в службу, которая занимается медицинской помощью, после чего мы её подняли на борт.

– А как она отреагировала?

– Не очень. По-моему, кому-то крепко досталось. Не помнишь? – спросил бородатый у напарника.

– Да, там было несколько переломов конечностей. Пришлось ей обнулить социальные баллы и отправить на принудительный труд.

– А зачем вы забрали её? Это жестоко.

– Жестоко было втравить тебя в эти авантюры. Мы видели записи, у меня долго перед глазами стоял момент, когда в голову человека попала пуля. Я даже согласился на мнемопроцедуру, чтобы удалить его из памяти. Ради перевоспитания Айрис нам пришлось сказать ей, что ты погиб. Она жила с этим некоторое время, а чувство вины меняло её сознание. Потом, после одного теста, когда мы заметили положительную динамику, сообщили ей, что ты жив. И это только ускорило процесс её положительного изменения.

– А меня тогда почему решили забрать?

– Если бы не возможность смерти, этого бы не случилось. Айрис снова устроила нам такой переполох, что все предыдущие изменения чуть не пошли насмарку. Мы решили, что стоит провести эксперимент с вами двумя.

– А если он окажется неудачным?

– Мы сотрём вам память, запишем новую и сошлём на Землю.

– Только не стирайте мне пароли от почтовых ящиков и номеров карточек.

– Я уверен, что это не понадобится. Есть предчувствие, что наш эксперимент окажется удачным и откроет новые горизонты взаимодействия между космической цивилизацией и людьми с материнской планеты. Так, Гордей, приготовьтесь, сейчас произойдёт процесс подключения и настройки.

Внезапно картинка перед глазами запрыгала, как на старом кинескопном телевизоре с плохим сигналом. Она долго дёргалась, меняла цвета, фокус, размеры окружающей обстановки. А когда наконец замерла, я понял, что вижу больше, чем было в этой комнате прежде. У мужчин поверх голов появились надписи с именами и графическим отображением социального уровня. В комнате добавилось обозначений, выделенных цветом. Дверь играла перламутром, как в компьютерной игре, словно обозначала интерактивную функцию. Я качнул головой в сторону, думая, что так смогу открыть её.

– Нет, Гордей. Достаточно приказать ей открыться, но так, чтобы мысль была чёткой, иначе нейрочип не распознает команды. Вообще все эти штучки с дополненной реальностью учат нас управлять собственными мыслями. Сейчас ложитесь, в ваш мозг запишется обучающая программа управления нейроинтерфейсом и тест на умение ею пользоваться. Обещаю, вы сильно устанете с непривычки. Без умения им пользоваться вы останетесь заключённым. До встречи. – Бородатый пожал мне руку.

– До встречи, Йоган. – Я прочитал имя над его головой.