Я стою 1 000 000 $. Психология персонального бренда. Как стать VIP
Шрифт:
Не дождавшись ответа, он с наслаждением, энергично нажал кнопку off на дисплее, превратив тем самым затянувшуюся паузу на том конце линии в свое ситуационное преимущество.
Алексей чувствовал, что Жихарев был явно удивлен этим звонком, хотя и делал вид, что не понимает, о чем речь.
«Ага! Не ждали! – с гордостью думал Алексей. – Знай наших!»
Потом на дисплее мобильника еще несколько раз определялся номер Жихарева, но Чедаев принципиально не отвечал...
Диалог с ОБЭПовцем вначале
«Так я преступник или нет? – допытывался он у майора. – И чего от меня больше: вреда или пользы?»
Алексей также заявил, что виновным себя не считает и соответственно совесть его не мучает.
И даже наоборот!..
Жаль, что это не произошло раньше!
Что именно, Алексей и сам до конца не осознавал. Но явно это было нечто значительное.
«Да, значительное!
А ведь VIP – это очень значительная персона!
Значит, человек, делающий что-то значимое, и есть VIP?!
Нужно изменить критерии VIP и поставить во главу угла отнюдь не статус или богатство! Сила духа. Сила мысли. Сила... И в чем же моя сила? И есть ли она, или это просто сила инерции, доедание старых запасов? Не пойму, откуда такое самобичевание, вроде все неплохо. Но все же чего-то не хватает. Чего-то значительного... VIP или не VIP? Вот в чем вопрос!..
Вот и Гамлет подключился – значит, скоро будет смертельная схватка!»
Рассуждая подобным образом, Чедаев время от времени улыбался, чем вызывал недоумение у майора...
Наконец Алексей решил, что пора приступать к самому главному.
Он стал выяснять у майора, кто же заказал его. Но тот стойко держался и лишь многозначительно усмехался, делая неопределенные намеки.
Потом майор сделал торжественную паузу и объявил, что по материалам проверки он будет возбуждать против Алексея уголовное дело: наличные, да еще в валюте, и еще что-то насчет бухучета, кассовых операций... Он явно наслаждался и ситуацией, и своим положением. И внимательно следил за реакцией Чедаева.
Но тот в ответ только хмыкнул и поднес к майору руки, как бы предлагая надеть на них наручники.
– Мне кажется, вы не понимаете всей серьезности вашего положения! – Голос майора был строг, а его лысина покрылась испариной. – Вы знаете, чем это вам грозит?
Алексей ответил, что не знает и знать не хочет, так как преступником себя не считает, и, наоборот, несет добро, а не зло.
– Добро?! А то, что вы разрушаете судьбы, счастье других, это что? Да только за это вас надо наказать очень серьезно! Э-эх, была бы моя воля...
– Что вы имеете в виду?
– А вот что!
И майор, презрительно поджав губы, после некоторого промедления достал из ящика листок с обращением, который недавно уже приносила Чедаеву Ольга. Не успел Алексей ответить, как на столе майора зазвонил телефон.
«Да, он сейчас у меня, – ответил он кому-то. – Хорошо, сейчас буду».
Минут через десять он вернулся. И, стараясь не глядеть на Чедаева, сообщил, что на сегодня у него все и Алексей свободен.
Выйдя из проходной ОБЭП, Чедаев все еще не понимал, что же произошло. Почему его так быстро отпустили. И тут завибрировал в кармане его пиджака мобильный.
Это звонил Жихарев.
Он поинтересовался, все ли в порядке у Алексея с ОБЭП, и попросил приехать к нему.
«Это называется: ты породил мою проблему, ты же ее и убьешь! Ну, если я такой принципиальный, надо отказываться от этой услуги Жихарева, возвращаться к майору и пусть он сделает-таки свое черное дело! Что, слабо? – подначивал Чедаева внутренний голос. – Неужели испугался?»
И Алексей неожиданно для себя развернулся и пошел обратно к майору.
Без пропуска дежурный его не пускал и связался по телефону с майором. Через несколько минут тот вышел на проходную. И с плохо скрытым раздражением поинтересовался, чего еще нужно Алексею. Чедаев ответил, что считал майора более принципиальным и не понимает, почему он вначале дал себя использовать втемную, а потом так легко отказался от своей позиции.
Тогда майор воскликнул, что никто его не использовал, и напомнил ему про письмо из спама. Чедаев пытался объяснить майору, что это обращение – PR-акция книги, которую он сам же и организовал.
Но майор его не слушал и, распалившись, выпалил свою историю, примерно такую же, как и у автора обращения. Какой-то умник-психолог не просто «раскрыл глаза жене», но и, как он подозревает, «раскрыл ей... не только глаза»...
«Как все просто! – разочарованно думал Чедаев, отъезжая от здания ОБЭП. – И снова: ищите женщину! Все по Фрейду: неудовлетворенное либидо сублимировалось в мортидо. А мортидо майора зацепило целый пласт разрушительных наслоений в вашей душе, господин Чедаев, и чуть было не сделало вас борцом с горой, на которой это все покоилось... Гора – это система, незыблемая и нерушимая, – хороший образ! Отсюда же: бодался теленок с дубом. Хотя даже маленькая капля камень все же точит, да и с дубом можно разобраться, подрывая его корни или объедая кору. Все дело в методике...»
Чуть позже Алексей поразмышлял на тему «за что боролись, на то и напоролись», подумал о том, что сильная личность обречена быть либо героем, защищающим систему, либо бунтарем, разрушающим оную. А потом с удовлетворением отметил силу своего «искусства влияния», ибо запущенный им месседж так круто зацепил одного из представителей целевой группы, что сподвиг того на этот злосчастный наезд...
Но эйфория довольно быстро прошла, и вскоре пафосно-героические, звонкие звуки в душе Чедаева стали приглушенными и тусклыми. И мелодия эта была бодрой и печальной, успокаивала и тонизировала, напоминая похоронный марш чего-то светлого в его душе...