Я такой как все

Тиньков Олег Юрьевич

Мой американский друг Джек Смит

Константин Аристархов, член совета директоров банка «Тинькофф Кредитные Системы»:

С Олегом мы познакомились в 1999 году, когда с компанией поехали кататься на лыжах на озеро Тахо в Скво-Вэлли. Недавно переехавших русских там было мало, поэтому мы сошлись, у нас обнаружились общие интересы. Мы оба родились в Сибири – я в Красноярске, Олег – в Кемеровской области. Оба катались на лыжах. Олег служил в Приморском крае, а я вырос во Владивостоке.

Я приехал в Штаты учиться, и спонсором моего обучения стал «Приморсклеспром», я в этой

компании даже немного поработал. И чуть-чуть помог Олегу в лесном бизнесе, когда они с Андреем Сурковым купили лесопилку и начали перерабатывать лес.

Однажды я задержался у Олега в гостях – он жил за заливом, а я в центре города.

«Олег, катера уже не ходят, дай машину», – попросил я его. Он дал мне «Порше», который сначала увез в Россию, а потом вернул в Америку, чтобы продать. Я поехал на нём домой, запарковал и лёг спать. Район у меня хороший, но ночью кто-то взял и порезал откидную крышу автомобиля. Видимо, пьяницы или бомжи, что под мостами спят в коробках. Машина была пустая, брать нечего, просто порезали крышу, идиоты. Я должен был отдать Олегу деньги за ущерб, но он благородно поступил. Сказал: «Я вижу, ты приехал, пытаешься сам чего-то добиться, я денег с тебя не возьму».

В общей сложности я прожил в США шесть лет – с января 1993 года по июнь 2006 года. И понял, что американцы и русские – два самых близких народа. Два одинаковых полюса всегда отталкиваются, вот и мы любим и ненавидим друг друга. На самом-то деле русские очень похожи на американцев! Гораздо больше, чем на англичан или немцев, живущих гораздо ближе к нам – в Европе.

Для меня Америка, конечно, не стала второй родиной, но после России это вторая страна, оказавшая на меня наибольшее влияние. Именно там я научился понимать бизнес, предпринимательство, свободу – все то, чего так не хватает в России. В июне 2009 года я написал в своем блоге: «Я не люблю американцев, я не люблю Америку, но в то же время я люблю американцев! Я не люблю Россию, я не люблю русских, но в то же время я ЛЮБЛЮ русских и ЛЮБЛЮ Россию! Это две страны, которые противоречивым образом переплелись внутри меня».

Если вы хотите стать настоящими предпринимателями, то я вам очень советую съездить в Америку – поработать, поучиться в университете, посмотреть, как там всё происходит. Это страна, где предпринимательство возведено в абсолютный культ. Где бизнес является не искусством или хобби, а наукой. У нас же бизнес-образование сегодня – игрушка вроде химии у американцев. Нужно бизнес превращать в науку – изучать, разлагать на молекулы, выводить формулы. А пока образование не на высоком уровне, надо, чтобы наша молодёжь СТАРАЛАСЬ ехать учиться туда, как делают бразильские, аргентинские и корейские ребята.

А если мы не учимся бизнесу, как он станет эффективным? С одной стороны, плохо, что у нас в стране так мало профессиональных бизнесменов, с другой – всегда в негативе надо видеть возможности. Если кто-то работает неправильно, сделай лучше и обыграй его! В России ещё очень много ниш, где можно сделать бизнес. Если бы русский бизнес был хотя бы на 20 процентов так же эффективен и умён, как американский, то, учитывая природные ресурсы и талант нашего народа (ДА! Русские люди намного умнее и талантливее американцев), не они, а МЫ были бы страной номер один в мире.

* * *

Живя в Америке, я сделал попытку заняться лесным бизнесом. Миноритарным партнёром стал Андрей Сурков – он должен был вести дела в России, а я – в Штатах.

На этом мотоцикле Ducatti в 1999 году я разбился

В чём была идея? Я случайно узнал, что себестоимость нашего леса-кругляка составляет 10 долларов за кубометр при закупке в лесхозах, а финны покупают его сразу по 30 долларов. Потом посмотрел, сколько лес стоит в Америке. Выяснил, что импорт круглого леса запрещён, можно ввозить только распиленные, сухие пиломатериалы. Американцы очень озабочены экологией, природой страны и боятся, что им завезут разных жучков и мошек.

Цены на твёрдые породы древесины – дуб, вяз, произрастающие на юге России, в Краснодарском крае, в Америке варьировались от 1500 до 2000 долларов за кубометр. В России с учётом закупки,

привоза с юга, распилкой и сушкой, отправкой, с уплатой пошлин и доставкой в Америку себестоимость была порядка 200 долларов за кубометр. Вау!

Мы создали партнёрство с владельцем петербургского банка «Финансовый капитал» Николаем Владимировичем Козловским – 50/50. Он выделил нам землю в Тосно, дал кредит от банка, мы закупили три американские сушилки. Андрей летал закупать отборный лес в Краснодар, на фабрике лес пилили, потом грузили в контейнеры и отправляли мне в Сан-Франциско.

Вроде идеальная схема. Но мы просчитались с одним – с Диким Западом, показавшим свой звериный оскал.

Рынок леса в Штатах очень структурированный, он формировался десятки лет. Из твёрдых пород древесины в Америке, как правило, собирают кухни. В Калифорнии, скажем, есть пара десятков производителей. Есть поставщики-оптовики, везущие пиломатериалы с севера Америки или Канады. Причём непонятно, где заканчивается канадская фирма и начинается американская – у них там англосаксонская дружба.

Я сразу продал первую партию леса – где-то за 1200 долларов за кубометр, прибыль в процентах была колоссальная. Но, поскольку в контейнере не так много кубов, в деньгах прибыль небольшая. Чтобы заработать много, нужны объёмы. Естественно, я, как заправский жадный капиталист, позвонил Андрею и говорю: «Давай нормальные объёмы!» И тут Андрей меня немножко подвёл. Он перестал контролировать качество, а американцы очень внимательно считают количество сучков на кубометр. И цена может упасть в десять раз – от полутора тысяч до 150 долларов. Сначала он посылал отборный лес, и этот лес хорошо продавался. Но тут все поняли, что появился какой-то непонятный игрок, демпингующий и предлагающий огромные объемы. И очень напряглись. Эти дистрибьюторы – просто мафия. Они договорились с производителями кухонного оборудования, и те перестали у меня брать лес напрямую. Сказали, что им столько не надо, мол, иди к оптовикам. Оптовики, в свою очередь, жаловались на качество, с которым действительно были проблемы. Они поджали меня, сказав, что вообще не будут брать лес. Вот я тогда пометался! В итоге они предложили купить лес, по сути по цене моей себестоимости. Они примерно высчитали мою себестоимость, и стали предлагать 200 долларов за кубометр. А у меня в порту скопилось 50 контейнеров. В какой-то момент я осознал, что плата за хранение контейнеров в порту составляет сумму, которую они мне предлагают. В итоге удалось продать около десяти контейнеров, а штук 40 я просто бросил. Проще было их совсем не забирать, чем оплачивать хранение, разгрузку-погрузку, склад. Я зафиксировал убыток. Со Штатами ничего не получилось, а других рынков сбыта мы не нашли.

До сих пор меня интересует: поставляют ли русские пиломатериалы за границу? Нет. Как гнали кругляк, так и гонят. Европейские рынки – под защитой государства, да и сами частники защищаются от иностранцев, хотя правительства этих стран постоянно говорят, что нужно перерабатывать лес, а не возить кругляк. В Швеции или Финляндии создана инфраструктура, лесной бизнес существует веками, и им совершенно не нужно, чтобы русские привозили свой продукт, который будет стоить в 2-3 раза дешевле. Они готовы у нас покупать сырьё и из него что-то делать. Не пускают даже наши полуфабрикаты, полуготовые продукты, не говоря уже про готовый товар. Разве только мы сами построим там мебельные магазины, как сделала IKEA в России.

В Америке делают бизнес на всём, даже на фотографиях ребёнка в родильном доме. На фото – Паша, родившийся 31 декабря 1998 года

Ни государства, ни сами бизнесмены не хотят прихода русских, потому что это демпинг, они теряют маржу, доход, рабочие места. До сих пор ни в одну страну никто не может поставлять значительно переработанный лес.

У меня были бизнесы более или менее успешные, но я всегда на них зарабатывал. Даже на ресторанном бизнесе, который не считаю особо удачным, я всё равно хорошо заработал. Но, наверное, каждый бизнесмен должен когда-нибудь потерпеть неудачу. История с лесом – самая большая моя неудача. С учётом сушилок и брошенного товара – я потерял полтора-два миллиона долларов. Десять лет назад это были огромные деньги, да и сейчас не маленькие.