Я – Тайига
Шрифт:
Тень передернуло от отвращения, а Риан наоборот воодушевился.
– С языком? – деловито осведомился он.
– Да, – чуть слышно пролепетала я.
– И кто из вас был суккубом? – развеселилось это воплощение пошлости. – Подожди, дай угадаю. Наверняка ты! Ты ведь у нас девушка страстная. Помнишь, тогда, у клетки…
– Да иди ты на фиг! – возмутилась я. – Больше ни слова из меня не вытянешь. Да гори все синим пламенем!
Разрастись моей обиде не дал скрип открывающейся двери.
Нора вытащила из-под плаща кувшин с дымящейся
Не обращая на меня-любимую внимания, она склонилась над Анри и прикоснулась губами к его лбу.
Плевков и позывов к рвоте она не услышала, как и не заметила саму тень, их издающую. А вот мы с Рианом приободрились. Судя по слабому стону Анри, он тоже.
– Прости, что оставила тебя, – всхлипнула подруга. – Я принесла тебе настой петрушки. Давай, мой хороший, тебе надо это выпить…
– Везунчик этот Анри, – хмыкнул Риан. – Твоя подружка почище наших песен сработает. А пока у нас есть время, веди нас живей в тот кабинет, о котором служанка рассказывала.
– Я не оставлю Нору наедине с этим типом, – заупрямилась я.
И вообще, с чего это он вдруг взялся мною командовать? Сначала высмеивает мое пение, потом гнусностями всякими грузит, затем заставляет исповедоваться. Да кто он вообще такой? Нечисть! Чтобы он ни утверждал. А кто я? Будущая сестра милосердия. Святое милосердие чего требует? В трактате Преподобного Рохли ясно написано: «Оставайтесь с больным до самого конца. И своими речами готовьте его к свиданию со Святым Контролером, чтобы встреча эта не расстроила Великого». Нора, судя по всему, никаких душеспасительных бесед вести не собиралась. Более того! Я всерьез опасалась за ее душу. Подруга явно была не в себе.
– Ты такой холодный, – прошептала она и прижала к губам его руки.
– Согрей меня, хвостатенькая, – мгновенно отреагировал наш умирающий распутник самым что ни на есть жалобным голосом.
Мой возмущенный возглас не смог заглушить странных звуков из угла кельи. Тень тошнило черными кусками самой себя.
Риан заставил нас спрыгнуть с кровати и двинуться к дверям.
– Все, Лира, заканчивай монашку-недотрогу включать. Ничего Анри твоей подруге не сделает. По крайней мере сегодня. Уж поверь мне, не в том он состоянии. А вот мы, если не успеем до ночи с колдовским узором разобраться, имеем все шансы вместе с ним отбыть в мир иной.
Что мне оставалось делать? С достоинством покориться.
8. Престарелая невеста
Теперь, когда я стала кошкой, коридор казался тягуче-длинной призмой, упирающейся в черноту. Узкие окна-бойницы, как и чадящие факелы не в состоянии были разогнать густеющую темноту. По обеим сторонам шли двери. И почти из каждой доносилось лаянье, мяуканье, чириканье… Домашние питомцы чувствовали приближение того часа, когда хозяйки вернутся из учебных аудиторий и отведут
Когда проходили мимо двери Мионы, раздавшееся истошное тявканье заставило меня притормозить. Гайша, такса моей сестренки, в остервенении билась об дверь, почуяв кошку. А кошек эта рыжая сучка очень любила. Причем исключительно в гастрономическом плане. Но не в смысле съесть, а в смысле распотрошить.
Вспомнилось тут, что она сделала с Таей, нашей с Норой домашней любимицей, и я воспылала ненавистью за весь наш бедный кошачий род. Посмотрела по сторонам: никого пока видно не было. Это только Нору отпустили пораньше по причине ее разбитого носа. На наше счастье – как бы цинично это ни звучало.
Гайша, почувствовав интерес к своей особе, сорвалась на визг. Я злорадно усмехнулась, пристроилась и…
– Эй, ты что делаешь? – встревожился Риан, прервав молчание.
– Мщу, – с достоинством произнесла я и выжала переварившуюся курочку.
В ответ раздался скулеж и скрежет. Свихнувшаяся от злости такса Мионы пыталась когтями процарапать дыру в дубовой двери. И эти иступленные звуки стали бальзамом для моей истерзанной волнениями души. Мне снова было хорошо! Я снова хотела жить! Я замурлыкала…
– А ты страшная женщина, Лира, – хмыкнул Риан.
– Всегда помни об этом, – важно ответила я и весело потрусила дальше.
Пару раз нам встречались служанки, но мы легко укрывались в тени. Да если бы и не укрылись – вряд ли бедняжки нас бы заметили. В преддверие приезда невесты наследника девушки носились по коридорам как угорелые, выполняя последние распоряжения Пиры.
До четвертого этажа мы добрались по черной лестнице без приключений. А вот дальше начались осложнения. Уже знакомая парочка в виде длинноносого шатена и смазливого блондина слонялась без дела по холлу. Они явно не знали, чем себя занять. Их приятель сидел на табурете рядом с дверью в кабинет. Он начищал и без того сверх меры отполированную шпагу. Из соседнего помещения слышался стук костей и взрывы смеха. Остальные бравые офицеры развлекали себя игрой.
– И что дальше? – скептически поинтересовалась я, когда мы нырнули под тяжелую портьеру.
В отличие от нижних этажей, открытое пространство здесь заливал предзакатный свет. Зловещим багрянцем он раскрашивал сложный орнамент паркета и гобелены со сценами из жизни Святого Иеремии. Дожидаться сумерек я тоже не видела смысла. Как только стемнеет, зажгут канделябры. Их было слишком много для такого небольшого и многолюдного помещения, чтобы у нас появился шанс пробраться в кабинет незаметно.
Риан не успел мне ответить. Офицеры вдруг дружно сделали охотничью стойку. К ним быстро приближалась институтка, плотно закутанная в плащ. Она показалась мне очень странной. Не из-за роста – тут меня могло подвести недавно обретенное кошачье восприятие ставшего вдруг огромным мира. Незнакомка слишком уж странно двигалась! Нам с первого курса прививают плавную походку, а здесь шаг быстрый, размашистый, что особо поразительно, если учесть узкое платье под плащом.
Но офицеров это не удивило. Они обступили девушку, пресекая все попытки бегства.