Я тебе (не) подхожу
Шрифт:
Припоминаю, как подруга с кем-то познакомилась с полгода назад, влюбилась и мы почти месяц общались разве что на работе. Да, наверняка так и есть. Что ж, пусть хоть у кого-то из нас все будет в порядке с личной жизнью.
Я отправляю противень в духовку и иду в зал, к ноутбуку. Пока булочки пекутся, как раз успею поработать еще немного.
Вскоре аромат выпечки разносится по всей квартире, и ключ в дверном замке проворачивается одновременно с сигналом таймера духовки.
Я выхожу в коридор,
— Привет.
— Привет, Лисеныш. М-м, а чем это у нас так вкусно пахнет? — ведет носом тетя.
— Булочками. Твоими любимыми.
— Отлично, сейчас переоденусь, и поедим.
Через десять минут я сижу за накрытым столом в ожидании тети и в нетерпении прикусываю губу. Собираюсь с духом для разговора.
И как только она заходит на кухню, мы практически одновременно восклицаем:
— Нам надо поговорить!
— Давай я первая, — прошу, пока меня не покинула решимость.
— Давай.
Я сжимаю пальцами теплую кружку, опустив на нее взгляд, и сумбурно вываливаю то, что носила в себе целых две недели.
— Короче, я испугалась, что он приехал, чтобы отнять малыша, вот и соврала. Не знаю, поддержишь ты меня или нет, но думаю, всем будет лучше, если Назар никогда не узнает о том, что это его ребенок. И вообще, похоже, он мне поверил и вряд ли объявится. Так что никаких проблем не будет, — заканчиваю я и чувствую, как становится легче.
Даже плечи будто приподнимаются. И чего сразу не поделилась?
— Прости, что сразу не сказала, — спешно добавляю я и поднимаю взгляд.
Только теперь подмечаю: с тетей творится что-то не то. Она вдруг округляет глаза, охает и прикрывает рот ладонью.
— Что такое?
— Алис, кажется, я все испортила.
— В смысле?
— Я разговаривала с Виктором Исаевым.
Чувствую, как у меня леденеют руки.
— Ты… что?!
Тетины щеки становятся пунцовыми, и она смотрит на меня виновато-виновато.
Я чувствую, что сердце оглушительно колотится в районе горла, и сминаю пальцами лежащее на столе полотенце.
Вот это мы дохранились тайн друг от друга. Офигеть не встать!
Так, ладно, попаникую потом, а пока надо выяснить подробности.
Я медленно выдыхаю, вдыхаю и прошу:
— Давай п-подробнее об этом. — Поначалу мой голос дрожит, но по мере того, как говорю, в нем просыпаются звеняще-истеричные нотки. — Где, когда и, в конце концов, зачем ты с ним говорила?!
— Я… — оправдывается тетя, а потом вдруг взмахивает руками: — Хватит так на меня смотреть. Я ведь не знала, что ты встречалась с Назаром и соврала ему!
— Ну… — теперь уже я смотрю на нее виновато.
— Эх, что теперь, сделанного не воротишь, — грустно сетует тетя, — но вообще, прошло два дня с нашего разговора. Как
Она хватает с блюда булочку и начинает мрачно жевать, показывая большими пальцами обеих рук «класс».
— Вкушно.
— Ты серьезно? — У меня дергается глаз. — Не-е-ет, этот номер не прокатит. Рассказывай.
Тетя хмурится и печально вздыхает, будто собирается с силами, и начинает говорить:
— Ну, я уже пару недель через день езжу на уборку к Раевским в жилой комплекс «Князь», помнишь?
— Ага.
— Так вот, скорее всего, Виктор Исаев живет в одной из высоток этого комплекса, потому что я натыкалась на него несколько раз.
Я поднимаю бровь. Странно, почему не поселился в каком-нибудь отеле?
— Сначала, — продолжает тетя, — не признала его.
— Почему? — удивляюсь я.
— Да он на свои фото из интернета не очень-то похож. Постарел, похудел. Но потом поняла, что это все-таки он.
— И чего тебя понесло с ним болтать? Проходила бы себе мимо, и все.
— Так я и проходила, Алис. Раз прошла, другой, третий. А на хренадцатый не получилось. Ну и пару дней назад иду к машине, смотрю, чешет себе с пакетом продуктов со стоянки, разговаривает по телефону, чему-то там смеется, и такое меня зло взяло, ух!
— Э-э-э… — многозначительно выдаю я. — Почему зло?
Но тетя будто не слышит.
— Короче, не выдержала душа поэта. Я к нему и понеслась.
Ой-ой. Знаю тетю, она к Исаеву на всех порах полетела явно не доброго здоровьечка пожелать.
— И что? Зачем подошла-то?
— Как зачем? В тот момент мне показалось, что он ну просто обязан знать, какое говно воспитал!
Я нервно хихикаю: что есть то есть.
— В общем, иду к нему навстречу и по пути давай его разглядывать сверху вниз. Он поначалу и не заметил, а потом увидел, положил трубку, нахмурился. Мол, что такое, вы вообще кто?
— А ты?
— А я у тебя умная. Как знала, не назвала имя. Неважно, говорю, как меня зовут. Он снова: что такое, я могу вам чем-то помочь? Ты представляешь, Алис? Он — мне! Уже помог чем смог, блин, воспитал такого сынулю. Буржуи проклятущие!
Тетя распаляется все больше, и я вынужденно ее успокаиваю:
— Тише, тише, ты чего, сейчас соседи сбегутся на твой крик.
— В общем, — продолжает она уже тише, — спрашиваю у него: вы отец Назара? Не то чтобы не знала ответ, но мало ли, вдруг все же обозналась. Он кивает. И все, Алис, у меня забрало-то и опустилось… — сконфуженно опускает голову тетя. — Ты меня знаешь.