Я тебе (не) подхожу
Шрифт:
— Не говори, что забыл моего брата, — мрачнеет Артем.
— Я прекрасно помню того, из-за кого чуть не умер в одиннадцать лет! Но я даже не знал, что с ним случилось! Я не имею никакого отношения к его смерти. Откуда ты вообще взял эту чушь?
— Очень удобно придумать собственную версию и прикрываться ею, да? — прищуривается бывший друг, и я вижу, как его начинает трясти. — Совесть по ночам не мучает?
— Да о чем ты, Артем? — ничего не понимаю я. — Какая совесть? За что? За то, что я едва не погиб, когда Марат
— Однако ты выжил! — взрывается Ребров, вскакивает с места так, что стул с грохотом отъезжает к стене. — А Марат — нет. Из-за тебя. Потому что ты предпочел играть несчастного страдальца, чем простить моего брата. Он задолбался обивать твой порог и просить прощения! Все без толку! Да, он накосячил, кто спорит. Но раскаялся и умолял о прощении. Много раз умолял! А ты не простил… за что такая жестокость? Что ты за человек такой?
Я на мгновение теряюсь. В смысле умолял о прощении? Он ведь этого не делал.
Да, его мать приходила просить за него — целый один раз, но сам он так и не счел нужным хотя бы извиниться, не то что умолять о прощении.
— Что тебе стоило его простить, а? — продолжает орать Артем. — Я тебя спрашиваю?! Прости ты его тогда, он остался бы жив!
— Артем, да кто тебе сказал это все? — прерываю я поток его бреда. — Марат ни разу, ни одного гребаного разу не пришел ко мне! Я серьезно.
Ребров затыкается, хлопает глазами, недоверчиво хмурится. Потом трясет головой и злобно выплевывает:
— Ты врешь! Потому что иначе выходит, что врал мой брат. Нет, он не стал бы мне врать, он никогда мне не врал. Это ты виноват!
Сдается мне, кто-то плохо знал своего брата. По тому, что я помню, Беляев не отличался добрым нравом и хорошим поведением.
— И зачем мне врать? — задаю резонный вопрос.
— Потому что не хочешь брать на себя вину за его смерть. Марат пошел по наклонной из-за тебя. Потому что ты лишил его бассейна и прыжков — единственного в жизни, что ему нравилось. Он так мечтал попасть в сборную страны, много готовился… А затем случился ты!
Артем тыкает в меня указательным пальцем в воздухе.
— Начались все эти драки в школе, ссоры с предками. Ушел отчим, потом мы переехали. Потом Марат связался с отморозками и в восемнадцать загремел в тюрягу, где его убили в драке. И все по твоей вине.
Он уходит в себя на несколько мгновений, кривит лицо, словно от боли. Опускает голову и продолжает так, будто меня нет:
— Прости ты его тогда, он бы жил. Продолжил бы ходить в бассейн, не связался с теми утырками… Он был примером для меня. Любимым братом. Пусть у нас были разные отцы, но мы были ближе, чем многие родные. А ты его у меня отнял! Ты отнял у него то, чем он так дорожил. Именно тогда я решил, что ты за это ответишь. Мне пришлось долго ждать, но время пришло.
Так вот почему у них разные фамилии…
Артем умолкает, а я пытаюсь переварить все то, что он наговорил.
Выходит,
Что самое печальное: кто знает, как все обернулось бы, приди Марат на самом деле извиниться. Скорее всего, совсем не так, как вышло в итоге.
Я ведь хотел простить и в первый раз, когда за него просила мать. И это Артем называет жестокостью?
Но Беляев явно не раскаялся, раз не пришел сам, хотя брату наплел совсем другое. Конечно, расскажи он все как есть, мог бы запросто лишиться статуса кумира в глазах младшего брата. А так козлом отпущения сделал меня. Очень удобно, я ведь не мог опровергнуть его слова.
Впрочем, сдается мне, он не поверит, что бы я ему ни сказал.
— Выходит, ты годами носил в себе эту жажду мести? — охреневаю я. — Ждал подходящего момента?
— Да, — ехидно ухмыляется Артем. — И дождался. Даже пошел учиться на ту же профессию, что и ты. Так что сдружиться на фоне общих интересов оказалось проще простого. Когда устроился к тебе на работу, осталось лишь еще немного подождать. Сначала я изучал компанию изнутри, а потом ты сам мне помог.
— Я? Каким образом?
— Сначала когда свалил из города практически на три месяца. Тогда я начал готовиться уже по-серьезному. Думал, у тебя все под контролем? Как бы не так! Жаль, вернулся рановато. Пришлось исхитряться, чтобы на время вывести тебя из игры.
— Вывести из игры?
— Помнишь поломку электроники в своей квартире? И как ключи потерял? Так вот, это был я. Спер ключи, чтобы повредить проводку. Ты должен был на какое-то время загреметь в больницу.
Я ошарашенно признаю: да он ведь говорит так, словно гордится тем, что сделал!
— Но электрик сказал, что проводка в порядке, — недоумеваю.
— А кто тебе посоветовал этого электрика?
Я хмурюсь, вспоминая. Черт, так ведь он и посоветовал.
— Потом ты и в самом деле попал в больницу. И все сложилось само собой. Я вообще проворачивал все на расслабоне. Ха-ха-ха! А ты еще и благодарил, что я взял все на себя. Ха-ха-ха. Круто я придумал, скажи?
Ребров смеется каким-то надсадным смехом. Только вот мне не смешно.
В голове постепенно складывается вся картина.
Выходит, Артем повесил на меня всех собак, когда умер его брат.
В какой-то мере я его понимаю, ведь сам так поступил после смерти матери: обвинил во всем отца и ту, с которой он переспал.
Логика пусть и корявая, но понятная: Артем годами винил во всем меня, вплоть до того момента, пока мы не начали общаться. Но потом-то что? Неужели даже не усомнился в том, что мог ошибаться? Это каким твердолобым и упертым надо быть, а?
Меня распирает от злости, кулаки сжимаются сами собой.