Я тебе верю
Шрифт:
Лариса хихикнула и повисла у него на шее. Он тотчас сбросил с себя ее руки.
– Я задал тебе вопрос.
– Господи, ну что тут непонятного! У нас будет ребенок. Ты не рад?
– Какой срок? – строго спросил он.
– Четыре месяца, – радостно сообщила она, вновь пытаясь обнять его.
– Почему вовремя не приняла меры? Ты что, дурочка неопытная?
– Какие меры? Что ты говоришь? Мы же любим друг друга.
Валюха сморщился в брезгливой гримасе.
– Пожалуйста, без сентиментальностей. Никакой любви не было, был секс, который нравился и мне, и тебе – ничего другого. Что касается ребенка, то у меня уже есть дети и даже внук. Ты сама приняла решение,
Лариса заплакала, принялась говорить о своей большой любви, о ребенке, который не может не связать их, потом сменила тактику и стала уверять, что хочет родить обязательно от него, но никогда не будет предъявлять ему претензий.
Валентин Львович молчал и только изредка повторял:
– Пожалуйста, одевайся побыстрей.
Лариса попробовала устроить истерику. Он молчал. Когда она наконец оделась, Юханов открыл дверь, пропустил ее вперед, вышел, запер квартиру. Они сели в машину. У ближайшего метро он высадил ее, объяснив, что должен ехать по своим делам в другом направлении. Она, словно во сне, медленно вышла из машины, захлопнула дверцу. Валюха приспустил стекло, перегнулся вправо, сказал вдогонку:
– Не вздумай звонить мне, – и отъехал, слившись вскоре с потоком машин…
По прошествии шести месяцев после смерти Аркадия Семеновича его вдова, как и обещала, известила Ивана Егоровича о том, что она уже предъявила свои права на половину наследства, и дети, в свою очередь, тоже.
– Мне так противно заниматься всем этим, да и сил у меня нет, но положение безвыходное, придется…
Иван давно хотел предложить ей свое участие в мирном урегулировании проблемы, но решил не забегать вперед, а дождаться ее звонка. Теперь он изложил вдове свою идею и с ее согласия позвонил Александре Вадимовне, представился, объяснив причину своего участия в этом деле, и договорился о визите.
Она приняла его очень любезно – известность и слава хирурга – золотые руки, профессора Пастухова, как говорится, бежали впереди него. Иван для начала показал ей письмо, оставленное ему Аркадием Семеновичем. Александра Вадимовна внимательно прочитала его, слегка, самую малость, прослезилась, вздохнула.
– Вы, верно, хотите добавить что-то к этому письму?
– Да, всего несколько соображений, – ответил Иван Егорович. – Ну, первое, полагаю, вам известно: это право вдовы на половину всего имущества покойного мужа, даже если оно завещано другому, что может подтвердить любой юрист.
Она согласно кивнула.
– Второе обстоятельство заключается в том, что если вы станете настаивать о передаче всей коллекции вам, то вдова вместе с детьми подаст в суд и тогда, возможно, их доля увеличится, а ваша, соответственно, уменьшится.
– Неужели она будет судиться? – с притворной брезгливостью воскликнула Александра Вадимовна.
– Полагаю, что да. Но повторяю: только в том случае, если вы не согласитесь на ее законную половину. Теперь о нашем с вами взаимном интересе. Я как потенциальный покупатель заинтересован в целости и сохранности всей коллекции, важно, чтобы ни одна пластинка при перевозке не пострадала. Если вы собираетесь забрать свою половину, то вам придется заказывать специальный транспорт, профессиональных упаковщиков и обязательно приобрести специальные шкафы для хранения пластинок, а это все выльется в большие расходы, поверьте мне. Кроме того, цена, которую вы сможете запросить за свою часть, составит значительно меньшую сумму, нежели стоимость вашей половины, проданной в комплекте с остальными пластинками.
– Вы так обстоятельно
– Абсолютно, – подтвердил Иван, – и если вы согласитесь со всеми моими доводами, то не будет никаких судов, никаких лишних перевозок пластинок с места на место, а главное, что я считаю самым важным, – мы, то есть все три заинтересованные стороны, обойдемся без конфликтов и нервотрепки.
Александра Вадимовна прониклась к доктору Пастухову симпатией и доверием. Уже сам факт приятельских отношений между ним и покойным Аркадием для нее много значил. Закончив переговоры, она предложила Ивану задержаться, попить чайку и, так сказать, отметить сделку. Он охотно согласился – зная хорошо Аркадия Семеновича, ему было интересно, что же представляет из себя любовь всей его жизни.
Александра Вадимовна поставила на стол бутылку коньяка, пирожные, приготовила чай. Иван взял рюмочку с ароматным напитком и предложил тост:
– За достигнутое мирное соглашение!
Она заулыбалась, довольная таким исходом дела, и, сделав пару глотков, призналась:
– Я так боялась разговоров с вдовой, но ваше вмешательство все изменило, спасибо вам громадное. Я очень рада нашему знакомству.
В это время вернулась домой Лариса. Она была уже на восьмом месяце беременности, и когда мать познакомила ее с доктором Пастуховым, тот, пожав протянутую ему руку, заметил:
– Ждете пополнения семейства? Какое это счастье, а вот нам с женой не дал Бог…
– Счастье, когда у ребенка оба родителя, – мрачно заметила Лариса.
Иван не стал ничего уточнять и расспрашивать, только сказал:
– Ребенок – всегда счастье, при любых обстоятельствах.
Лариса пожала плечами и вышла из комнаты.
Посидев с Александрой Вадимовной минут десять, Иван поблагодарил за чай и откланялся.
– Я должен сообщить новость вдове. Как только завершу все процедуры с оценкой коллекции и договорюсь о перевозке, я вам тотчас же сообщу.
К сожалению, осуществить намеченный план действий удалось не сразу: новая беда свалилась на Пастуховых – скончался отец Антонины. Она и мать, убитые горем, мало чем могли помочь Ивану, а он разрывался между работой и хлопотами, связанными с похоронами и последовавшими затем традиционными обрядами. Понятно, что все дела отошли на второй план, даже такое актуальное, как усыновление ребенка. Ни у Тони, ни у него не было сил и настроения вплотную заняться этим.
В это же время, словно в противовес тяжелому испытанию, на Пастуховых свалились сразу два радостных события: Ивана избрали действительным членом Академии медицинских наук, и правительство Москвы предоставило ему трехкомнатную квартиру.
Любые положительные эмоции целительны, утверждают врачи, но и радость требует изрядного напряжения души и сердца. Иван почувствовал себя до такой степени измотанным, что решил ненадолго отложить перевозку коллекции, тем более что имело смысл перевозить ее сразу же в новую квартиру. Чуть позже возникла еще одна проблема: мать Тони после смерти мужа не могла оставаться одна, поэтому на семейном совете решили съехаться и попробовать обменять ее квартиру и новую, трехкомнатную, на четырехкомнатную. Ко всеобщему удивлению, первый же вариант, предложенный опытным нелегальным маклером, оказался очень удачным, и семья, объединившись, переехала в новую квартиру. Сразу после переезда Иван занялся перевозкой пластинок. К счастью, вдова Аркадия Семеновича вместе с коллекцией продала и шкафы, так что одной заботой стало меньше.