Я тебе верю
Шрифт:
– Так… Позвольте-ка… – Скобцев, бесцеремонно отодвинув женщину в сторону, осторожно приоткрыл незапертую дверь и первым направился в квартиру. Наталья Романовна, воображение которой рисовало ей картины одну ужаснее другой, на ватных, негнущихся ногах проследовала за ним.
И сразу увидела дочь. Та стояла в залитой светом прихожей, глядя на вошедших широко раскрытыми черными глазищами. И тут потрясенная Наталья Романовна заметила, как глаза эти стали быстро наполняться слезами.
– Лизка!.. – без звука, одними губами, произнесла Наталья Романовна.
И тут Лу словно прорвало.
– Мама! – всхлипнула она, бросаясь на шею Наталье Романовне. – Мама… Ты представляешь… Нас ограбили!.. – И заплакала
10
Лу приехала в Москву последней электричкой и опередила маму и Егора Петровича всего на два часа. Всю дорогу она обдумывала, что сказать маме. Полная покаянных чувств, девочка собиралась попросить у нее прощения за свою идиотскую выходку. Единственное, что Лу не могла решить, – рассказать ли маме про Костю, или же, отвечая на неминуемые расспросы о том, зачем ей понадобилось столько денег, придумать какую-нибудь легенду. Подходя к своему дому, Лу пыталась представить, как встретит ее мама. «Наверное, – решила девочка, – мама будет плакать и кричать. Или вообще откажется со мной разговаривать…»
Но все произошло совершенно иначе. Дверь в квартиру оказалась взломанной. Злоумышленниками были украдены все сколько-нибудь ценные вещи: компьютер, видеосистема, новый кожаный плащ мамы… Были взломаны ящики маминого трюмо в спальне – там она держала свои украшения и деньги на текущие расходы (хотя, конечно, большую часть средств мама хранила в банке).
Лу ходила среди всего этого развала в полном ужасе. Она знала, что должна немедленно позвонить в милицию, но что-то удерживало девочку от этого естественного в таких обстоятельствах шага.
И вдруг Лу заметила, что на ковре спальни, рядом с ножкой кровати, блестит какой-то предмет. Девочка, замирая от страшного предчувствия, подняла его, разглядела… и, ощущая, что сердце проваливается куда-то вниз, а перед глазами все плывет, медленно опустилась на краешек кровати. Она сразу узнала эту вещь. Это была та самая Костина зажигалка, уникальная дорогая безделушка, сделанная в виде женской головы… Не соображая, что делает, Лу ходила по квартире, сжимая в руке злополучную улику. А в голове ее билась только одна мысль: «Ах, Костя, Костя… Ну зачем, зачем ты это сделал?!» Лу понимала, что все, это конец. Парень, которого любила Лу, ради которого пошла на отвратительную авантюру с ложным похищением, тот, с которым она мечтала связать свою жизнь, – этот парень оказался предателем и вором…
Егор Петрович сам вызвал коллег из районного отделения. Наталья Романовна, видя, в каком состоянии находится ее дочь, не донимала ее расспросами.
– Деньги, вещи – это все дело наживное, – говорила она, крепко прижимая к себе Лу. – Главное, что моя девочка жива и здорова!
Потом Лу рассказала оперативникам, как она, приехав поздно вечером из деревни, увидела взломанную дверь.
– А почему же ты не вызвала нас сразу же? – поинтересовался молодой лейтенант из районного отделения, записывавший ее показания.
– Я растерялась… – ответила Лу.
– Похоже, что люди, совершившие ограбление, точно знали, где и что взять… Вы никого не подозреваете? – спросил он, обращаясь одновременно к Наталье Романовне и ее дочке.
– Нет. – Наталья Романовна недоуменно пожала плечами. – Мне некого подозревать.
– Мне тоже… – чуть помедлив, сказала Лу.
Зажигалка Кости лежала в это время в кармане ее джинсов.
…Жизнь Лу и ее мамы понемногу вошла в прежнее русло. Как будто сговорившись, они ни слова не сказали друг другу ни о том дурацком письме, ни о тех трех днях, которые Лу провела в Засеках. Лу понимала, что мама старается простить ей эту выходку и ждет, что дочь сама
Уже через день Лу пошла в школу. Там, казалось, никто не заметил ее трехдневного отсутствия. Черепашка, видя, что Лу ходит мрачнее тучи, тоже не стала донимать ее расспросами. Она чувствовала себя виноватой перед подругой и решила переждать, пока вся эта история немного уляжется. И только сочувственно спросила, когда Лу возвращала ей «мобильник»:
– Ну как ты, а? Я могу тебе чем-нибудь помочь?
Но Лу только отрицательно покачала головой. Ей теперь не мог помочь никто…
Володя Надыкто, которому Лу отдала ключ от домика, тоже попытался было расспросить ее:
– Луиз, а чего вообще происходит, а? Тут милиция тебя искала… Если ты что-нибудь натворила, так я имею право знать хотя бы, что именно? Ведь это же я тебя прятал! Получается, что я – вроде как сообщник…
– Вов, отстань, пожалуйста… – жалобно попросила его Лу. – Никакой ты не сообщник, не бойся… Ты не видишь – мне не до тебя…
– Ничего я не боюсь! – надулся Надыкто, но с вопросами больше не приставал.
Так прошла неделя. Лу жила словно бы на «автопилоте», как робот. Она, обычно такая жизнерадостная и разговорчивая, старалась теперь ни с кем не общаться. Равнодушно готовилась к занятиям. Равнодушно отвечала у доски. На физкультуре так же равнодушно прыгала в длину и бегала стометровку. Ей было все равно, какую оценку ей поставят, – ее мысли были далеко. Она все время думала о Косте. Иногда Лу даже пыталась оправдать его поступок: «Возможно, бандиты его все-таки прижали с деньгами. И он пошел на это от отчаяния, от полной безысходности…» Но Лу понимала, что даже в этом случае Костя выглядит, самое лучшее, жалким и бессовестным. И это настолько не вязалось с тем образом смелого, благородного и надежного героя, который придумала в своем воображении Лу за время их знакомства, что ее сердце просто замирало от боли и обиды. «Ну почему, почему это все должно было закончиться именно так?!» – думала девочка.
Не выдержав, Лу решила позвонить Косте. Она хотела вернуть ему зажигалку – и расстаться навсегда. Ей казалось, что такой ее поступок покажет Косте, какую страшную ошибку он совершил, предав девушку, которая так самозабвенно и жертвенно его любила.
Номер телефона Кости она заучила наизусть. Звонить ему Лу решила из дома. Была пятница, и мама еще не вернулась с работы. Лу сняла телефонную трубку и начала было набирать номер, но потом малодушно нажала на «отбой». Ей было страшно: сердце выдавало, наверное, ударов двести в минуту… Лу, попытавшись обуздать волнение, начала набирать номер снова. В трубке раздались длинные гудки. И Лу, чувствуя, что проваливается в какую-то черную бездну, услышала Костин голос:
– Да, слушаю…
Голос у него был совершенно спокойный. Лу, судорожно сглотнув, сказала, не узнавая собственного голоса:
– Костя, привет. Это я…
– Малыш? Ты?! – Казалось, Костя обрадовался. Или искусно притворялся. – Здорово, что ты позвонила! Я и сам собирался с тобой связаться… Ты знаешь, мне, кажется, удалось уладить все свои проблемы!
«Видно, удачно сбыл наше барахло!» – подумала Лу и сухо ответила:
– Я рада, что у тебя все хорошо. Мне надо срочно с тобой встретиться. «В последний раз…» – мысленно добавила она.