Я тебя найду, Колючка
Шрифт:
Мы молчали минут двадцать. Издалека доносился звук газонокосилки, а на улице было слышно, как резвятся дети. Несмотря на то, что послеобеденный зной усиливался, мне хотелось укрыться одеялом. И я была рада, что сегодня можно было отдыхать весь день, хоть наш предстоящий разговор и напрягал меня.
Никита лёг на бок и повернул меня к себе, не выпуская из своих объятий.
– Ты сама пришла к врачу? – уверенно задаёт он вопрос, глядя мне в глаза.
– Нет. Меня привела мама. А папа перед этим настоял.
Я снова замолкаю и начинаю мелко дрожать. Но
– Тебе семнадцать лет. И тебя приводят на приём к женскому врачу. Но всякое бывает. Может, тебя что-то беспокоило?
– Нет. В школе мне нравился Володя. Это парень из параллельного класса. Кстати, это мой бывший муж, с которым у нас и во второй раз ничего не сложилось.
– Что так? – бесцеремонно перебивает Никита.
– Верить этой информации или нет, решать тебе. Но у меня ничего с ним не вышло из-за тебя.
– Интересная версия. Мы не виделись с тобой почти пять лет, но из-за меня у тебя не налаживалась семейная жизнь. И при этом ты даже не пыталась меня разыскать…
– Пыталась… В самом начале, - теперь хмурюсь я.
Никита делает глубокий вдох и гладит мои плечи. Долго смотрит на меня изучающим взглядом, словно что-то прикидывая и решая, и продолжает:
– Допустим, я верю тебе. К этой истории мы ещё обязательно вернёмся. В общем, тебе в школе нравился Володя…
– Да, - решаюсь его перебить. – На выпускном вечере мы поцеловались. Это случилось впервые. До этого мы просто общались, как обычные ученики школы.
– Ты была тогда счастлива?
– Никита, прости, может не стоит говорить об этом? Я же вижу, что тебе это неприятно слышать.
– Мне неприятно только одно – я много потерял, живя от вас отдельно, - снова резко прерывает меня.
– И пропустил важные моменты из жизни моего сына… И из твоей жизни, кстати, тоже, - громким голосом добавляет он.
– Да. Это так. Ты прав. Во всём прав. И я во всём виновата одна. Но зачем говорить о моём прошлом, которое не относится к нам?
– Ну уж нет, - он сжимает мои плечи. – Ещё как относится. Я хочу понять, почему ты всего боишься. Хочу знать все подробности твоей жизни. И заметь, пока я не сказал, что ты во всём виновата. И тем более - одна. Я хочу знать, что происходило в твоей жизни раньше. До нашей с тобой встречи в Минске. И почему ты потеряла сознание, когда я приехал?
– Помнишь, в гостинице я уже тебе многое рассказывала о себе и своём детстве. Ты ещё тогда меня заставил моей маме звонить каждый день. А сознание я потеряла, потому что боялась, что ты злишься. И заберёшь у меня Кузю навсегда.
Он вздыхает и качает головой.
– Да, я злился. Очень злился. Я и сейчас зол, и ты даже не можешь представить как. Но это же не значит, что можно у матери забрать её ребёнка. Насмотрелась сериалов млин…
Гражданам из списка Forbes можно всё, но ему мои мыслезаключения не решаюсь сообщить.
– Это была урезанная версия рассказа о контроле над тобой со стороны родителей. И звонить я тебя тогда заставил не для твоих родителей, а для того, чтобы ты отдохнула
– Но, я вижу, здесь проблема намного серьезнее. Ты не волнуйся, о себе я тоже расскажу всё, что захочешь узнать, - он, не переставая, гладит меня по плечам и рукам.
– Я тогда была счастливым человеком. На выпускном Володя ответил мне взаимностью. Но дело дальше поцелуев не зашло. Правда, поцелуи были очень… Были такими страстными…
– Я думаю, что не очень, Марго, - одёргивает меня Никита.
– Ты забыла, что я знаю, как ты целуешься. Не подумай ничего такого, мне всё очень и очень нравится. Но тебе ещё только предстоит стать опытной женщиной. И научиться чувствовать разницу в своих ощущениях. Поэтому не надо никого заранее начинать оправдывать. Намекать, что вы с Володей тогда целовались как-то плохо, и поэтому вас наказали. Уверен, что это были поцелуи двух выпускников, через которые проходили в своё время миллионы людей в мире в юности.
Никита точно мысли мои читал. И вообще, он спрашивал так, как будто ему всё давно обо мне известно.
– Продолжай, Марго. Ты была счастлива. И…
– Володя признался, что я ему тоже давно нравлюсь. Он будет рад со мной встречаться. Предложил наши отношения развивать постепенно, своим чередом. Не торопиться. Меня его размышления очень обрадовали. Мы счастливо болтали обо всём на свете, закрывшись в одном из кабинетов, сбежав со школьной дискотеки. Уже на горизонте начинал маячить рассвет тоненькой линией. Мы улыбались и строили планы на будущее. И Володя сказал, что готов ради наших отношений поступать учиться на заочное отделение. Чтобы мы не расставались надолго. А когда в очередной раз он меня поцеловал, в помещение ворвался папа.
Я освободилась от рук Никиты и легла на спину.
– Прости, но, говорить, глядя в потолок, мне легче.
– Это потому, что ты себя винишь в том, что произошло на выпускном. Думаешь, если бы этого не случилось, то ваши отношения могли сложиться по-другому. И родителей бы не обидела. И не испортила с ними отношения.
– Может, ты и прав.
– Прав. И вы, и родители всё те же. Сама сказала, что у вас с Володей и второй раз ничего не получилось. И спасибо ему огромное, что не получилось, - он навис надо мной, широко улыбнулся и поцеловал. – Я бы так просто не сдался. Нашёл, стал бы тебя добиваться и соблазнять, - сказал Никита и впился губами в мой рот.
Теперь двадцать минут мы потеряли на обнимания и поцелуи.
– Ну, смотри в потолок. Я внимательно слушаю, - лёг на спину Никита и прижался ко мне своим плечом.
– Папа с размаха ударил меня по лицу, а Володя попытался его оттащить. Но на подмогу прибежали учителя. Вывели Володю. И тем летом я его больше не видела.
– То есть он не стал бороться за ваше счастье?
– На него папа подал заявление в милицию. Мне не было восемнадцати лет. А он был совершеннолетним.
– И что из этого следует? Ты всегда пытаешься всех оправдать, - я услышала злые нотки в его интонации.