Я тебя не знаю бонус
Шрифт:
– Невероятно жаль.
– Я вас разочарую – я замужем за вами, – его лицо вытянулось, и брови удивленно поползли вверх, – но ненадолго, потому что мы с вами… Мы с тобой, Кирилл, разводимся. Это я тебе купила. Испечь не успела. Извини.
– Кирилл?! – все так же удивленно. – Кто бы мог подумать…
– Кирилл Сергеевич Авдеев.
Положила пакет с пирожками ему на колени и встала с лавки, отряхивая пепел с пальто.
– Поешь, я пока к твоему психиатру схожу. Он поговорить со мной хотел. И… мне только этой ночью сказали, что ты здесь. А так как мы год не живем
Кирилл продолжал смотреть на меня расширенными от удивления глазами, а потом затянулся сигаретой и, чуть прищурившись, спросил:
– Похоже, мы остались не в лучших отношениях. А зовут тебя как, жена? Снежинка, что ли?
– Женя меня зовут. Снежинки нет давно. Растаяла.
ГЛАВА 6
– По моему предварительному заключению у вашего мужа полная потеря памяти. Он даже не помнит, как его зовут и сколько ему лет. У него были какие-то стрессы в последнее время? Трагедии? Что-то помимо удара головой?
– Не знаю… дело в том, что мы разводимся, и уже больше года не живем вместе.
Врач внимательно посмотрел на меня.
– И тем не менее он носил в кармане бумажку с вашим номером телефона.
– Она случайно там осталась.
– Думаете? Неужели он ни разу не сдавал куртку в химчистку?
Я посмотрела на свои ногти и тут же сжала пальцы в кулаки, так как лак местами облупился и выглядел ужасно неряшливо. Маникюр у меня был по плану только завтра, а вчера я драила всю квартиру. Я всегда так делаю, когда нервничаю.
– Евгения Павловна, а давайте на чистоту. Вы бы хотели, чтобы он вернулся домой? Такой шанс, когда мужчина ничего не помнит и особенно причину разлада в семье, бывает один на миллион.
Я резко подняла голову и посмотрела на врача.
– Инициатор развода я. Поэтому нет, я бы этого не хотела.
– А если хорошо подумать? Ведь вы приехали сюда ночью и остались с ним до утра в больнице.
– Это просто долг и…
– Евгения Павловна, я врач-психиатр, и вы можете быть со мной откровенны.
– Я с вами откровенна. Я не хочу, чтобы этот человек возвращался ко мне. Я вообще не хочу, чтобы он возвращался в мою жизнь.
– А для него это было бы очень полезно – вернуться домой. В привычную обстановку, где прожил много лет.
– Возможно. Только это совсем не входило в мои планы.
– И тем не менее вы здесь.
– То, что я сюда приехала, означает лишь, что я хотела ему помочь. Как долго вы продержите его здесь?
– Да мы и не держим. Я могу выписать его уже сегодня. Потом Антон Валерьевич вынесет свой вердикт, и вы свободны.
– Вот и отлично – выписывайте.
***
Домой мы ехали в электричке, так как у нас обоих не оказалось достаточно денег. Точнее, у Кирилла их не было вообще, а у меня с трудом нашлось на поезд. В городе возьму такси – Алиска спустится и оплатит. Как назло, еще и кредитку забыла дома второпях. Я искренне надеялась, что забыла, потому что вполне могла её потерять. Очень на меня похоже.
Бросила взгляд на мужа, он смотрел в окно, куда-то поверх меня. Не знаю, о чем он думал. Иногда раньше любила смотреть на него и угадывать, что делается в его голове, а потом выдавать ему версии, которые он разносил в пух и прах. Только этого давно уже не было между нами. Мы и виделись последнее время перед расставанием только по вечерам и воскресеньям.
А сейчас я впервые видела его настолько близко за этот год, и мне было больно на него смотреть. Казалось, что он и не был мне родным никогда, может мне все это приснилось? Почти не изменился за это время, только похудел немного, и щетина появилась на скулах, пару морщинок у глаз… тех самых, в которые я влюбилась. Он никогда не был красивым, но в нем была та самая дикая харизма, от которой женщины теряют голову. Она заключалась в том, как он говорил, в повороте головы, в том, как размахивал руками и поднимал брови, в том, как смотрел или ухмылялся, и его чувственные губы всегда вызывали непреодолимое желание тронуть их кончиками пальцев. Он всегда напоминал озорного мальчишку, у которого в голове куча всяких фантазий, стрелялок, шутеров, американских горок и прочих аттракционов.
Вспомнила, как он улыбнулся мне в первый раз, и я подумала о том, что такие улыбки нужно запретить законом. Подумать только, я столько раз целовала это лицо, гладила пальцами, а сейчас я сижу, как натянутая струна, и внимательно слежу, чтобы не дотронуться до его колена ногой.
Между нами повисло молчание, которое я нарушать не собиралась. Я была слишком взволнована своей собственной реакцией на него сегодня утром. Меня словно отшвырнуло лет на двадцать назад в период нашего знакомства, когда от одного его взгляда пересыхало в горле, и мне это не нравилось.
– Может, расскажешь мне немного… обо мне. Ехать еще часа два.
Я даже не обернулась, вглядываясь в осенние пейзажи за окном. Нужно поменьше на него смотреть. Я просто соскучилась. Точнее, это дурацкая привычка по нему скучать, но можно ведь отвыкнуть, а когда отвыкну – это тоже станет привычкой. Невероятно логично.
– Тебя зовут Кирилл Сергеевич Авдеев. Тебе сорок три года.
«И ты редкостная сволочь».
– Ты сказала, мы в состоянии развода, а сколько лет прожили вместе?
– Двадцать один год, и у тебя есть три дочери. Старшей шестнадцать, средней двенадцать и младшей пять.
– Ох ты ж… ничего себе, – он даже выдохнул и прищелкнул языком. Его глаза округлились. Он всегда делал такие глаза, если его что-то шокировало. Когда-то это вызывало у меня приступы хохота.
– И как их зовут?
– Старшую – Алиса, среднюю Маша и младшую Лиза. Имена выбирал ты.
– А работаю я, наверное, ювелиром, да?
– Это почему? – я резко обернулась, но увидев его усмешку, поняла шутку и еле сдержалась, чтоб не усмехнуться в ответ. – Нет, ты не ювелир, хотя у тебя определенно есть талант к ювелирной работе.